— Да, сэр, — он поклонился Эмме. Она нашла этот оригинальный жест внушающим любовь. Бенно вышел через стеклянную дверь в дальней части комнаты. Макс закрыл ее, вернулся и уселся на край стола, скрестив руки перед собой.
— Теперь предположим, что вы сказали мне, почему…
Эмма не хотела рассказывать ему все. Он и так уже думал, что она ненормальная.
— Мне показалось, что вам скучно меня слушать.
— Последние несколько минут не приходилось скучать.
Его голос звучал как-то странно, и Эмма не понимала, о чем он говорит. Она сидела, опустив голову, и смотрела на свои руки, которые лежали на коленях и слегка дрожали. Неужели он борется с теми же чувствами, что и она?
Нет, непохоже. Этот мужчина из разряда «победителей». Но кого же он ей напоминает? Не чертами лица, а нарочито строгим видом. Эмме опять стало смешно.
— Вы выглядите, как старый мистер Уайлер, — озорно хихикнула она.
— Как кто?
— Это директор моей школы. Однажды я напускала воздушных шаров в его кабинет.
Морган сдался и усмехнулся.
— Почему у меня возникает чувство, что вы часто проделывали такие штуки?
— Не знаю. Почему?
— Вы всегда находите все таким забавным?
— А разве вы нет?
— Иногда, — он поднял голову. — Мне редко это удается.
— Мне тоже.
Морган наклонился вперед, и она уловила слабый запах хорошего одеколона.
— А вы не боялись, что я мог бы вас арестовать?
О подобных последствиях своей авантюры Эмма даже и не задумывалась.
— Если ты не хочешь умирать, то не рождайся, — почти шепотом сказала она.
— Что это? Вест-индийское?
— Гуллах[1].
— У вас большой запас красивых изречений, не правда ли? Я знаю, я буду ненавидеть себя утром, но все-таки, что это значит?
— Это значит, что если вы боитесь последствий, то не предпринимайте никаких попыток.
— И вы используете все шансы, — неодобрительно заметил он.
— В действительности, нет, — Эмму смутила подобная реакция. — Вы живете, значит, уже играете в самую крупную лотерею из всех.
Эмма почувствовала, как замирает сердце и яркий румянец заливает лицо. Морган сидел так близко, что их колени почти касались. Сладкая истома охватила уставшее тело. Ни думать, ни говорить не хотелось. Просто сидеть в этом уютном кресле и смотреть на мужчину, с которым познакомилась всего лишь несколько минут назад. И который не может увидеть ее, ее взволнованного лица. Но который, казалось, может понять внутренний мир ее души и увидеть его красоту.
Эмма еще раз взглянула в светло-карие глаза. «Глаза — зеркало души», — так говорила мать. Его глаза напомнили ей холодное озеро, затерянное в лесной чаще. Ничто не потревожит покой водной глади — нет в нем ни единого живого существа. Так и эти глаза… Или это только маска? Но почему он не позволяет ей заглянуть в его душу? Разве она не была откровенна с ним?
