— Так же, как и ты теперь в курсе того, что я потерпел неудачу с первой женитьбой, очень серьезно отношусь к работе и уверен в своей правоте насчет твоих отношений с Эмбер.
Она чувствовала его дыхание у себя на щеке, и внутри нее разгорался пожар, которого она не желала.
— Мы не можем вернуться в прошлое. А настоящего у нас нет.
— Нет.
Однако его тело говорило о другом. Он крепче прижал ее к себе. Или это она прижалась к нему? От него пахло растаявшим снегом и шоколадом. Она вспомнила, как он нагибался над снеговиком, и лампочка на крыльце золотила ему волосы. Ей хотелось забыть, как он поправлял Эмбер одеяло.
Такого мужчину она могла бы полюбить.
Нет. О чем она думает? Тэннер обнимал ее, а она твердила себе, что между ними ничего нет и быть не может. Она только не могла это сказать вслух.
— Милейн, ты колдунья, — прошептал он, дыша ей в волосы и целуя в висок. — Ты завораживаешь меня каждый раз, когда мы оказываемся вместе.
— Что? — Ей бы не следовало гладить его руки и плечи и прижиматься к нему. И все же… — Что происходит с нами?
— Безумие. — Его губы были совсем рядом с ее губами. — Иначе я не могу это назвать.
Но она не колдунья. Это он взял над ней власть. Она хотела ему об этом сказать, но промолчала. Пожар в ней разгорался сильнее. Она чувствовала, как у нее подкашиваются ноги. Сильная женщина не потерпела бы ничего подобного.
Но Милейн не была сильной. Это он был сильным. И она сдалась на милость победителя. Она даже не пыталась бороться.
Теперь его руки легонько гладили ее но спине, отчего ее словно ударяло электрическим током.
Милейн еще сама не поняла, что делает, а уже отвечала на его поцелуи, и он принимал ее ласки. Она осмелела. Зачем-то ей было очень важно понять, что он способен сделать с ней.
Но это было уж слишком… Вот его руки уже у нее на бедрах. Когда это произошло? Теперь ниже. Ниже. Он прижимает ее к себе. И целует.
Милейн застонала, еще крепче обхватывая его шею и желая вернуть ему хотя бы часть той энергии, которую он дал ей.
Но ей надо было больше. Она жадно ласкала его спину, плечи, руки. Она забыла о стыде и ничуть не горевала об этом.
Эмбер спит. Всю ночь спальня в их полном распоряжении.
Но после ночи придет утро.
Только когда ладони Тэннера легли ей на грудь, она поняла, что они идут по лезвию ножа.
Еще минута, несколько секунд и…
— Тэннер! Тэннер!
— Нет.
— Я должна… Ты же сказал… Мы ничего не значим друг для друга.
— Лгунья.
Правильно. Она лгунья. И ее тело предало все, что она пыталась внушить себе с того дня, когда вновь произнесла вслух имя Тэннера Харриса.
