Однако ее черные как ночь глаза говорили ему, что его спор с самим собой еще далеко не завершен.
— Мне нравится быть самой себе хозяйкой в больнице, — сказала она. — Поверь, я мечтала о такой работе.
— Но если бы Эмбер жила далеко отсюда, ты бы не приехала, правда?
— Наверное, нет.
Тэннер напрягся и сразу же постарался расслабиться. Она не изменилась. Все так же носит распущенными красивые каштановые волосы. Длинные густые ресницы прикрывают черные глаза. Хотя на ней были свободный свитер и джинсы, он помнил ее тело с того времени, когда она, казалось, отдавалась ему без остатка.
— Не знаю, чего ты теперь ждешь от меня, — проговорил он, нервничая оттого, что спокойствие давалось ему с большим трудом. — Да, я сейчас представляю, что ты тогда пережила. Однако все это в прошлом.
— В прошлом?
Ее глаза причиняли ему боль.
— Знаешь, я ведь тоже разведен и знаю, как это бывает.
— Ты был женат? Ты?
Тэннеру совсем не показалось смешным ее удивление.
— Да. Колледж. Весна. Все влюблены. Друзья женятся или заводят подружек. Я думал, что нашел единственную женщину. Мы расстались меньше чем через год.
— У меня так быстро не получилось.
— Другие обстоятельства. К счастью, у нас с Карлой не было детей. Нам было легче.
— Правда?
Она права. «Легче» — не то слово. Даже теперь он жалел не о том, что они быстро расстались, а о том, что он так и не стал для Карлы необходимым.
— Думаю, — сказал он и снова потер шею, не в силах вспомнить, отчего она вдруг разболелась, — нас с тобой тогда очаровали озеро, солнце и долгие ночи, которые мы проводили вместе. И еще мы оба старались забыть неприятности прежней жизни. К счастью, все оборвалось раньше, чем мы совсем увязли.
— Да.
Тэннер не понял, согласна она с ним или нет.
— Послушай, мне надо тут кое-что приготовить. Я бы не торопился, но у меня сегодня гости.
— Прости, пожалуйста. — Она постояла в нерешительности, потом направилась к нему, протягивая руку. — Ты прав. Мы забыли жизненные уроки. Больше это не повторится.
— Не повторится. — Он пожал ей руку, думая о том, какая она мягкая и нежная. — Если бы я все знал раньше, я бы вел себя иначе.
Милейн высвободила руку.
— Ты бы не сломал трубку?
— Я ее сломал? Не помню.
Кивнув, она направилась к двери.
— Я тебя не виню.
— Под мостом течет река. Так говорила мама. Это вроде того, что не стоит плакать над пролитым молоком. Я рад, что мы поговорили.
— А я рада, что ты рад.
Сумасшествие какое-то… Два взрослых человека. Ну почему бы им не вести себя как взрослым, разумным взрослым. Но Тэннер вновь вспомнил горячее тело, прижимавшееся к нему в ту ночь. Вспомнил, как желал только одного — стать частью ее.
