— Коринна! Я запрещаю тебе говорить в таком тоне о моих друзьях. Они очень состоятельные люди благородного происхождения. Можешь мне поверить, я знаю их получше, чем ты. У меня есть знакомые за границей, которые по моей просьбе навели справки об их финансовом состоянии.
— Ах вот как! — воскликнула Корали. — Значит, ты им тоже не очень-то доверяешь? Впрочем, не удивлюсь, если узнаю, что с этими твоими «знакомыми» сам же Айвор тебя и познакомил. Наверняка так оно и было. Ты же очень доверчива, несмотря на то, что в чем-то умна. Если эти господа так богаты и занимают положение в обществе, то почему они берут в долг такие крупные суммы у тебя, хотя знают тебя совсем недолго? Лиза, тут что-то не так. Богатые благородные господа так не делают. Они не берут в долг, да еще у женщин, которые им мало знакомы, тем более, если собираются на них жениться.
Лиза посмотрела на дочь с ненавистью, но встретила холодный, твердый и не менее воинственный взгляд. И тут в ней что-то дрогнуло, в глазах проскользнуло почти отчаяние. Лиза тихо спросила:
— Что ты сделала с деньгами? Я требую ответа!
— Я тебе ничего не скажу.
— Что ж, я найду способ заставить тебя говорить.
— Попробуй, посмотрим, как у тебя это получится. — Девушка высокомерно вскинула голову и сразу стала очень похожа на мать. — Я только теперь понимаю, как мудро поступил отец, обезопасив от тебя мои деньги.
Лиза прищурилась, и лицо ее исказилось злобой и яростью, какой даже Корали никогда у нее не видела.
— А! Теперь я все поняла! — ядовито прошипела она. — Теперь понятно, откуда ветер дует, где ты набралась всех этих идей и почему вышла из-под контроля. Это влияние твоего брата. Вы с ним решили устроить против меня заговор. Значит, ты с ним провела все эти дни.
— Нет, — ответила Корали ровным голосом. — Я была не у Дана. Я не видела его с прошлой пятницы. Когда мы последний раз с ним встречались, он рассказал мне про Иисуса Христа. Лиза, ты веришь в Бога?
Лиза, распаленная гневом, совсем не ожидала такого вопроса и, с ужасом посмотрев на дочь, яростно топнула и закричала:
— Убирайся! Убирайся вон из моего дома, иначе я тебя ударю! Ты ненормальный, чудовищный ребенок. Не смей со мной даже разговаривать, я тебя знать не хочу. Чтобы ноги твоей больше не было в этом доме!
На лице Корали появилось выражение жалости и сострадания.
— Нет, — сказала она твердо. — Я никуда не уйду. Ты сама привезла меня сюда много лет назад, и я имею право здесь жить. Пока не захочу отсюда уйти, во всяком случае. И нет ничего чудовищного в том, что я тебя об этом спросила. Я хочу знать ответ. Ты вообще знаешь о существовании Бога? И если да, почему ты мне никогда об этом не рассказывала? Ты должна была это сделать, это был твой долг. Отец наверняка рассказал бы мне об этом, если бы я осталась с ним. Я должна была это знать.
