— Ты серьезно? — Несмотря на удивленное выражение лица, глаза Брюса блестели от любопытства.
— Да, дело в том, что отец в последние годы пришел к Богу, и я знаю, он укорял себя за то, что не узнал Его раньше. Он чувствовал на себе бремя ответственности за моих мать и сестру. И в то же время, из-за этих сложных обстоятельств, не мог сам поехать к ним и объясниться. Он был бы неверно понят, и это на корню погубило бы его замыслы. Тем более учитывая, что у нее был другой муж. На самом деле я не знаю, что там происходит. Мне предстоит это выяснить. Слухи до нас почти не доходят.
— Но послушай, дружище, разве в таком деле тебе не понадобится дружеская помощь? Я буду рад сделать все, что в моих силах. Я могу все это как-нибудь устроить... ну, через кого-то другого, и тебе не придется самому мучиться. А если выяснится, что обстоятельства не в твою пользу, ты сможешь и вовсе оставить это и избежать еще больших недоразумений.
Дан покачал головой.
— Спасибо, но не могу согласиться, — с благодарностью, но твердо сказал он. — Мне надо ехать самому, ты ведь знаешь, что я буду не один. Бог поможет мне. Если бы не это, я бы вообще не брался за такое. Если бы отец не знал, насколько Бог для меня реален, насколько я ощущаю Его поддержку и направляющую силу, он бы не просил меня. Но теперь это мой долг, и я его выполню. Спасибо тебе от всего сердца. Я обязательно попрошу твоей помощи, если будет трудно.
— Я просто подумал — было бы удобнее, если бы ты заранее знал об обстановке в их доме.
— Но я вовсе не стремлюсь облегчить свою задачу, понимаешь? — Дан посмотрел на друга с недоумевающей усмешкой. — И потом, я не уверен, что моя миссия станет легче, если выяснятся какие-то подробности. Наоборот, тогда я, наверное, струсил бы, развернулся и убежал. Мне и так известно слишком многое, что лишает меня душевного спокойствия.
— Ну хорошо. А теперь скажи мне, Дан, что же ты собираешься сделать? Проповедовать Евангелие непутевой семейке?
— Нет, не проповедовать, — решительно ответил тот. — Скорее исполнить на деле евангельские заповеди. Приеду, посмотрю, и, если Господь захочет, Он откроет мне Свою святую волю. А если нет — я просто уеду домой.
Брюс поморгал, будто не узнавал приятеля.
— Слушай, дружище, это поразительно. Я всегда считал, что ты отличный человек, а теперь еще раз убедился.
— Да ну, перестань. Я, наоборот, обнаружил, какой я трус. Но зато я понял теперь, что и это можно преодолеть ради другого.
