Как небо в страшной нежности громами
Впервые трепетало надо мной,
Когда рояль прекрасный раскрывали,
И черным лакированным крылом,
Огромной ласточкою в белом зале
Он бился на паркете восковом.
Тогда как в стихах Смоленского чувствуется напряженность, сдержанная страстность, упорная устремленность — стихи Ант. Ладинского овеяны прекрасным холодноватым эпическим спокойствием, сквозь которое лишь порой пробивается живая теплота чувства. Недаром он так любит север; «Северное сердце» озаглавлена его вторая книга стихов; «хрустальный звон мороза» и «голубоватых айсбергов» звучит во многих его стихах. Он сам говорит о пристрастии своей музы к зиме и снегу. Не потому ли, что зима наиболее декоративное время года, когда мир преображается, становится схожим с призрачной страной его поэзии.
Как говорят об иных художниках, я сказала бы о поэзии Ладинского, что в ней много воздуха, прохладного, свежего, голубого. И как воздух — над землей, хотя и окружает ее, так и его стихи, — над жизнью, хотя и говорят о любви к земному существованию.
Ант. Ладинский и Смоленский — романтики. Призрачный мир с его снами, вымыслами созвучнее их душе мира реального. Довид Кнут суше, строже, конкретнее. В его стихах нет их романтических образов, он тверже стоит на земле. В то время, как и Смоленский ощущает творчество как головокружительный бег в «звездной мгле», и строки Ладинского слетают, «как ангел с небес», у Д. Кнута слово «зреющее», «плод его косноязычной горести», земное искреннее, взвешенное слово. Но все же их всех, имеющих каждый свой стиль, свое поэтическое лицо, свое мироощущение, роднит и созвучность настроения, и общий подход к творчеству (образ и слово для них не самоцель, а средство для выражения мысли, чувства, настроения), и общие заветы простоты и «прекрасной ясности».
Гельсингфорс
«Журнал Содружества». 1933, № 5.
Современная эмигрантская поэзия разбилась на два русла. Одно берет свое начало от классических образцов, сохраняя заветы простоты и ясности, продолжая и углубляя старый путь. Другое в поисках новых возможностей обновления поэзии отказывается от старых заветов и идет по новым путям.
К первому направлению относятся Вл. Ходасевич, изощренный мастер стиха, укладывающий его в строгие классические рамки, утонченно-простой Георгий Иванов, несколько рассудочный, но искренний Н. Оцуп — из старших поэтов, из молодых же — Ладинский, Смоленский, Кнут, о которых я говорила в первой статье, и ряд других, стихи которых можно встретить на страницах зарубежных журналов. Наиболее яркой и даровитой представительницей второго направления является Марина Цветаева, творчество которой стоит особняком в современной поэзии. К этому же направлению можно причислить и молодого поэта Б. Поплавского, начавшего печататься в эмиграции.
