И тут раздался сигнал. Двойной «бип-бип» часов Стоны, отмечающий каждый час, звук такой милосердный, такой земной. Вопль исчез. Стона услышал свое прерывистое дыхание, ощутил вполне здоровое сердцебиение — каждый удар сердца предшествовал удару пульса в раненой руке. Он заплакал, густые, словно сироп, успокоительные слезы омывали глаза. Он закован и спеленат, как мумия. Он не может осмотреть свое пулевое ранение, не может даже открыть рот, чтобы глотнуть воздуха. Он заперт в похожем на гроб ящике. Но его часы просигналили так нормально, так обыкновенно, что Стона понял — он будет жить.
Если только он не терял сознания, сейчас должно быть девять часов. Семичасовой «бип-бип» раздался, когда он закончил утренние наклоны. Восьмичасовой — как раз после пули: эхо выстрела послышалось от стенок фургона, пуля прокатилась по полу, женщина помчала фургон вниз по улице, истерически вопя, гул двигателя врывался в открытые задние двери вместе с выхлопными газами.
Стона не видел лица женщины, но был уверен, что знает мужчину. Он сохранит его облик в памяти. Сегодня днем полицейский художник нарисует портрет мужчины, его опубликуют во всех завтрашних газетах, и этих сукиных детей выследят и поймают. Он тщательно просмотрит фотографии всех людей, с кем когда-либо встречался. Он пройдет в памяти через все свои дни, всматриваясь в каждое лицо. Он отыщет эту физиономию. Деньги будут возвращены.
Он знал — это будут деньги страховой компании. Руководящие работники «Петрохима» застрахованы на сумму в двадцать или тридцать миллионов каждый, но из принципа Стона хотел, чтобы деньги были возвращены. Этот человек кричал что-то про экологические преступления, но Стона понимал — он лжет. Его похитили ради денег.
Несмотря на то что Стоне никогда не приходилось непосредственно общаться с экологическими радикалами — ни с представителями движения Гринпис, ни с кем-либо из группы «Планета Земля», — они, с его точки зрения, принадлежали скорее к тому классу людей, что могли бы добиться чего-то в своей жизни, но по той или иной причине потерпели неудачу, либо оказались учеными или журналистами. Их поведение легко объяснить: просто этим бедолагам зелен виноград! Но эти двое совсем другие. Ими руководит одна лишь алчность. Женщина, разумеется, жена этого мужчины. Стона не мог сквозь ящик разобрать слова, которыми они обменивались, но ритм и настойчивость споров, объяснений, приказаний, обвинений — все свидетельствовало о динамических отношениях супружества. От мужчины несло ужасно пряным твердым дезодорантом и мылом «Ирландская весна». Стона знал этот запах. Одно время они с Нанни…
