Не забыты и братья наши меньшие — ведь они тоже Божьи создания, которые внесли свою лепту в победу. Вот почтовые голуби, вот мышка — подруга работавших под землей минеров, и даже упрямому мулу — бичу всех артиллеристов — нашлось место на окнах музея.
Пройдя по Залу Славы, вы попадаете в место для молитвы. Это святая святых музея, недаром оно отделено от остального помещения бронзовыми воротцами. Здесь человек остается наедине со своими мыслями.
Под веерным сводом царит мягкий полумрак. С ребристого потолка, который наводит на мысли о торжественной музыке, спускается могучая фигура святого Михаила в полном военном облачении. Над его челом сияет крест, под ногами — поверженный злой дух. Вокруг святилища подлинное чудо в бронзе: кажется, в этой бесконечной процессии запечатлены все шотландцы, так или иначе принимавшие участие в войне. Скульптор далек от того, чтобы приукрашивать или, наоборот, принижать этих людей. Мы видим их такими, какими они были в жизни. Вот статуя хирурга — из-под рабочего халата торчат грубые солдатские башмаки; пехотинец тоже изображен в военном снаряжении; здесь же вы увидите летчика, кавалериста, пулеметчика, моряка, медсестру, военнослужащую из Женской вспомогательной службы.
Я перебирал в памяти все известные мне военные памятники и пришел к выводу, что ни один из них не может сравниться по своей правдивости и проникновенности с этим бронзовым парадом сынов и дочерей Шотландии.
Под окном, на котором изображен Дух Человеческий на кресте — с чистыми, не обезображенными гвоздями руками, — виднеется кусок обнаженной скальной породы. Кажется, будто он силой пробил себе дорогу сквозь гладкий гранит, которым облицовано святилище. Это сама эдинбургская скала — грубая, неровная… и прекрасная в своей непоколебимой мощи.
На скале располагается алтарь в окружении четырех коленопреклоненных ангелов, а на алтаре стоит стальной ларец, облицованный кедром. В этом ларце хранятся длинные списки — имена тысячи и тысячи шотландцев со всех уголков земли — тех, кто сложил голову на войне…
Здесь, в Национальном военном музее Шотландии, меня посетила неожиданная мысль. Не так давно мне довелось побывать в Ипре на открытии Менинских ворот. Погода, помнится, стояла чудесная. Со стороны бывших фронтовых окопов тянуло свежим ветерком. По окончании торжественной церемонии шотландские волынщики заиграли старинную элегию «Цветы леса».
Это был один из самых пронзительных моментов — у всех присутствовавших слезы навернулись на глаза, никто не смел оторвать взгляда от земли. Траурная песнь плыла вдоль дороги на Уг: она стелилась над землей, жалуясь, плача и рыдая. «Лесные цветы завяли, в холодной глине лежат…»
