Отец у меня вроде изобретателя. А работает он на тракторе «Беларусь». У этого трактора спереди нож, как у бульдозера, только поменьше. А сзади — ковш, как у экскаватора. Этот трактор может и дорогу расчистить, и песок сгребать в кучу, и канавы копать. В общем, механизмов на нем навешено много, но отец для трактора все время что-нибудь новое изобретает. Один раз изобрел захват, чтобы столбы для проводов брать с земли и в ямы устанавливать. За это ему премию выписали. Но не успел он премию получить, как захват сломался, да еще вместе с ковшом. За это его премии лишили, неделю он трактор ремонтировал, и еще мама ему выдала так, что он два дня в нашей с Людкой комнате ночевал.
Но изобретает отец только вечером и когда выпивши. Днем он просто работает.
Он и расписание для меня изобрел вечером. Я точно помню, как раз в тот день получка была.
Сидели мы на кухне, ужинали. Только мы поужинали, отец говорит:
— Витек, давай карандаш и бумагу.
— Зачем? — спрашиваю.
— Расчет сделать. Расчет твоей жизни. Много времени зря тратишь, вхолостую она у тебя вертится.
Я говорю:
— А у меня времени хватит. Куда мне его девать?
— Это тебе теперь так кажется. А вот будет тебе сорок восемь, как мне, тогда узнаешь, хватит или не хватит. Я тебе сейчас математически докажу.
Мама внимательно так посмотрела на отца и спрашивает:
— Небось в столовую заходил? Портвейн пил разливной?
— Ну да еще…
— Что ж тогда тебя на арифметику потянуло?
— Да не пил я портвейна!
— Завтра ведь все равно узнаю!
— Завтра… — сказал отец, — завтра, завтра не сегодня, так лентяи говорят. Тащи, Витек, принадлежности.
Принес я ему. Он говорит:
— Считай и записывай. Значит, так… Один умножь на триста шестьдесят пять.
Я говорю:
— Это трудно. Мы еще высшую математику не проходили.
— Ты не остри, а записывай. Дели теперь на двадцать четыре.
— Разделил.
— Теперь еще на тридцать дели. Сколько получается?
— Пятьсот семь тысячных.
— Вот так, — с удовольствием сказал отец. — Если в сутки ты проспишь только один час лишний, то… Умножаем на триста шестьдесят пять — это часы… делим на двадцать четыре — сутки… делим на тридцать — месяцы. Сколько там?
— Пятьсот семь тысячных.
— Вот. Пятьсот семь тысячных! Считай — полмесяца в год псу под хвост ты выбрасываешь, если спишь лишний час. Считай, что эти полмесяца ты не живешь, они у тебя из твоей жизни вычеркнуты. А за всю жизнь года три набежит.
Мама убирала со стола и не обращала внимания на нашу арифметику. Но когда она услышала, что один час превратился в три года, то заинтересовалась. Она присела возле отца и заглянула в бумажку.
