Даже барон казался растерянным и удивленным столь смиренным видом дочери. Леди Гита сначала приподнялась, потом опять села на место.
— Надеюсь, мои родители пояснили, что я не могу связывать себя брачными обязательствами? — заговорила Милдрэд. — Ибо я дала обет посвятить себя Богу. Едва минет время поста, мой путь будет лежать в графство Шропшир, в славный город Шрусбери, где настоятельницей женской обители уже много лет состоит моя тетка Бенедикта. И там я посвящу себя Господу.
Воцарилась такая тишина, что стало слышно, как потрескивают фитили свечей. Девушка же, пользуясь всеобщим замешательством — даже ее родители потрясенно молчали, — стала говорить о том, что однажды уже была обручена, что ее жених посвятил себя благороднейшей цели защиты Гроба Господнего, но погиб, и это показалось ей знамением, благодаря чему она теперь должна уйти от мира, стать невестой Христовой, раз ее жених-крестоносец сложил голову, так и не став ей супругом.
Первым опомнился толстяк Бранд. Хорошо знавший местные дела, он подался вперед столь резко, что даже звякнули подвески на застежке, скреплявшей его мохнатую накидку.
— Не морочь нам голову, девица! Ты хочешь сказать, что это перед постригом ты так веселилась в обществе молодых вельмож?
— Кто из нас чист перед Богом? — скромно потупилась Милдрэд. — Но именно во время рождественских увеселений меня впервые стали посещать подобные мысли, и я твердо решила: не брачный покров невесты станет моим уделом, а целомудренная жизнь в обители Девы Марии Шрусберийской.
Она взглянула на родителей. Мать все еще потрясенно молчала, а вот отец, похоже, догадался о ее намерениях. Они всегда так хорошо понимали друг друга! И хотя в глазах Эдгара заплясали веселые искры, он подошел, взял ее руку в свои и произнес, обращаясь к танам:
— Вы слышали, что сказала моя дочь? Неужели и теперь вы станете оспаривать столь благородное и чистое решение юной девы?
Но леди Гита по-прежнему выглядела изумленной и нервно стягивала у горла складки шали. И Хорса это заметил.
— Мне думается, нам солгали, — он шагнул вперед. — Нас принимают, с нами ведут переговоры, нас выслушивают, но вдруг оказывается, что ни о каком сватовстве не может быть и речи.
— Истинно так, — с прежним смирением ответила Милдрэд, хотя ей было не по себе под тяжелым взглядом этих желтовато-карих глаз.
Тут ее заслонил отец.
— Все вы знаете, что жена моего покойного брата, леди Риган, некогда удалилась в обитель Шрусбери, где стала настоятельницей под именем Бенедикты. И все эти годы я вел с ней переписку. Когда же мое дитя изъявило желание стать невестой Христовой, я написал об этом аббатисе Бенедикте, прося взять дочь под свое попечительство. Не далее как этим утром я получил ее ответ и согласие. Так что я никак не могу отдать Милдрэд за благородного Эдмунда Этелинга.
