— Вот те и нос с бородой! — прошептал Арсен себе. — А милая, ох, ну и милая же заразочка, черт побери, страсть уважаю недотрог!
В обители странниц встретила Платонида.
В синем сатиновом хитоне, подпоясанная черным кушаком с белыми, как черви, буковками молитвы на нем, в темной парчовой шали, с только что подкрашенным охрою посохом проповедница выглядела и празднично и строго.
— Возлюбленные сестры во Христе! — начала она, буравя послушниц своим огненным взглядом. — Како явление спасителя ждем мы сына его, нашего отца и брата пресвитера. Сердца наши радуются, уста славословят, помыслы исполнены щедрот. Мать во странноприимстве Минодора за усердие в святом послушании возблагодаряет вас. Тебя, сестра Агапита, платом на главу и кофтою. Тебя, сестра Неонила, ботиками и чулками тож. Тебе, Капитолина, даруется новая келья…
«Гроб», — в душе усмехнулась Капитолина, но сердце сжалось, будто встала она перед разверзшейся бездной.
— …с воздусями и светом вседневным, — договорила Платонида, ткнув посохом в дверь кельи Калистрата. — Негоже-де отроковице во мраке хиреть… От моих трудов и во благословение дарую вам по святой лестовице, во имя отца и сына!
— Аминь, — сказали послушницы и низко поклонились.
Для Неонилы и Агапиты подобные милости не были новостью. Перед появлением пресвитера странноприимцы и проповедники любой обители оделяли странников каким-либо пустяком из своих обносков. Но щедрость к Капитолине поразила женщин: наилучшей кельей по обычаю отмечались заслуженные старцы и старицы, и вдруг канонизированная традиция общины грубо нарушалась, «светлое» жилье получила некрещеная девушка, еще не так давно наказанная и затвором, и голодным постом, и побоями. «Неужели этим приручить хотят?» — подумала Агапита, а Неонила скорбно покачала головой.
— Водворяйся, дево, — как будто и ласково, однако же настойчиво распорядилась Платонида. — Святовонными корнями покури, чистую наволочку сестра Агапита выдаст. Памятуйте, рабы, утреннюю зорницу сам брат пресвитер возносит с песнопениями и лобызанием его святого наперстянка тож.
Обдав всех запахом ладана, проповедница двинулась мимо странниц и заковыляла вверх по лестнице.
Капитолина не знала, на что решиться: водворяться или не водворяться, — а вдруг либо тем, либо другим повредишь начатому делу?.. Но заглянула в свою келью, увидела спящего там Калистрата и волей-неволей получила свежую подушечную наволочку и благовонные коренья — все, что полагалось страннику при вселении в новую келью.
