попала, и он сгорел дотла, а иву сколько ни сгибай, она всегда выпрямляется!
Виктор был сражен этой неожиданной отповедью.
— Возможно, вы и правы, я об этом не подумал, — смутился он.
— Странно.
— Что?
— Я думала, что бывшим разведчикам свойственно задумываться о самых разных вещах,
— Откуда вы знаете, что я бывший разведчик?
На этот раз настала пора смутиться Алене. Она сама не заметила, как проговорилась.
— Прошу прощения, я не должна была об этом...
— Ничего страшного, — с грустью улыбнулся Виктор. — Я никогда не делал тайны из своей прежней профессии. И ваша фраза о том, что мой уровень мышления мог быть и повыше, также вполне справедлива. Видимо, я был неважным разведчиком, если мне предложили выйти в отставку и ныне в моих услугах не нуждаются. Это горько осознавать, но это так.
Она зябко повела плечами, не замечая его восхищенного взгляда.
— Мне пора идти.
— Да, конечно, вы всегда так легко одеваетесь!
— Так мне выходить за Мишеля или нет? — снова спросила Алена.
— Я его друг и был бы рад его счастью.
— Что ж, спасибо за совет! — с обидой в голосе проговорила она и убежала.
Виктор еще минут пять сиротливо стоял у ворот «Гранд этуаль», понимая, что совершил глупость, но разве он мог совершить вероломство и за спиной друга объясниться Алене в любви, самому предложить ей руку и сердце. Все-таки Лакомб первым
нашел ее, пусть и по фотографии, вызвал из России, завоевал ее симпатию.
Он долго стоял у ворот, пока бигли громким лаем не вернули хозяина с небес на землю. Он поплелся домой кормить своих любимцев, пить горький утренний кофе, ибо до полудня обычно ничего не ел.
— Не мог же я ей сказать: «Не выходи за инвалида, выходи за меня, мне нужна настоящая жена, такая, как ты, а не сиделка, и я готов составить твое счастье. Мы будем странствовать по свету, на Рождество возвращаться сюда. И еще ты родишь мне сына и наследника...» Да, это могла бы быть удивительная жизнь! Верно, мальчики?
Но «мальчики», уткнувшись в свои плошки, наполненные рисовой кашей с мясом и сухариками «Педигри», с жадностью ее пожирали, не обращая внимания на бормотание хозяина. Впрочем, если б они умели разговаривать, то вряд ли бы его поддержали: странствия для собак утомительны. То ли дело жить здесь, на вилле, где можно вволю порезвиться и поохотиться, тем более что их господин такого случая не упускает ни зимой ни летом. И менять эту сытую, сладкую жизнь на какие-то долгие странствия они были вовсе не намерены. К счастью, в отличие от кошек, собаки будущее провидеть не могли, а потому, набив животы, они минуты две с визгом носились друг за другом по комнатам, после чего, сытые и счастливые, улеглись у камина и быстро уснули, не ведая, какая страшная угроза пронеслась этим утром мимо них.
