— Что случилось? Кого-то в больницу привезли? Входи! — почему-то прикрывая руками длинные семейные трусы, бросил хирург. — Я сейчас!
Он забрал одежду и ушел в ванную. Алена прошла на кухню, увидела бутылку «Жигулевского», открыла ее и ополовинила прямо из горлышка, даже не почувствовав привычной горечи. Присела на табурет. Потом кинулась к холодильнику, достала кусок копченого сала, отрезала, стала жадно есть, запивая пивом. За этим занятием ее и застал Кузовлев. Он уже был одет.
— Ты, кажется, раньше не любила пиво.
— Раньше мне не отворачивали голову.
— Что случилось? Ты можешь толком объяснить?!
Она все ему рассказала, в том числе и о своей
догадке о слежке Грабова за ними. Он сначала не поверил.
— Ты меня разыгрываешь?
— Нет, я тебя не разыгрываю! И он нас не разыгрывает. Он услышал твои слова об убийце, о руках по локоть в крови, о мужлане — и готов мстить. Петр отказывается от мести, если я выйду за него. Все просто, но что делать, ума не приложу!
Она не выдержала, схватила сигарету и зажигалку, но он отобрал, принес початый пятизвездочный «Арарат», налил ей рюмку, и она ее залпом выпила.
— Коньяк пьют по глотку.
— Да пошел ты!
Станислав Сергеевич обиделся, но снова наполнил ее рюмку. Алена не стала опрокидывать рюмку залпом, а выпила ее в три глотка.
— Я думаю, надо идти к Конюхову, он тут глава, а я единственный хирург, они во мне заинтересованы...
— Они что, будут охранять тебя двадцать четыре часа в сутки и триста шестьдесят пять дней в году?! И потом, я не хочу выставлять себя на посмешище!
— Но есть же милиция, власть, черт возьми! — не выдержав, взорвался Кузовлев. — Мы живем в цивилизованной стране! Почему я должен пугаться этого отморозка?! Да, твой Грабов мастерски обучен убивать, но я тоже умею взрезать человека, и когда моя рука берет скальпель, то в ней нет предательской дрожи! Я не боюсь Грабова! Не боюсь!
— Ты хочешь его убить первым? — не поняла Алена.
Станислав Сергеевич не ответил. Он плеснул себе коньяка и также залпом выпил.
— Я не обучен убивать...
— Заладил: он обучен, я не обучен! Ему наплевать на твою милицию! Это человек слова. Он сказал, так и сделает. Убьёт тебя, чего бы ему ни стоило, даже
если ты прямо сейчас сбежишь в Москву! Завтра я отказываю его сватам, он едет за тобой в Москву и пристрелит тебя там. Грабов такой человек. Он не чувствует боли. Это он зашивал себе рану, я видела, как он это делает. Он шил так, словно рука была не его. Не ойкал, не кусал губы, не скрипел зубами, а шил и улыбался. Я такого еще не видела.
