Когда из сада вернулся Анри, Алёна рассказала садовнику о скором возвращении Виктора.
— Вот и хорошо, — вздохнул он.
Она налила ему кофе
— Что-то случилось, мсье Анри? — взглянув в его хмурое лицо, спросила мадам Лакомб.
— Темно-голубой ситроен стоит на берегу Роны с раннего утра.
— И что? — не поняла Алена.
— Странно все это? Я заметил,что у них есть бинокль и они постоянно им пользуются. И еще одно мое наблюдение: это явно не полицейские. Может быть, нам заявить в полицию?
- И что мы им скажем? Что темно-голубой «ситpoeн» стоит на берегу Роны?
Садовник ничего не ответил.
-Мне надо бы сходить в поселок к Стефану-взять у него электроточило. Я хочу два топора наточить, ножи, да и садовые ножницы мои притупились.
— Так сходите! - улыбнулась Алена.
— Теперь боюсь отлучаться из-за этого «ситроена»!
— Идите, я не из пугливых! При случае и сама отпор могу дать!
— Вот это уж ни к чему! — нахмурился садовник. — А хотите, вместе сходим?
— Нет-нет, идите, Анри, а я лучше посмотрю фильм. Не хочется никуда выходить, да и ветрено.
— Но ветер теплый...
— Нет-нет, идите!
Садовник ушел, а она по договоренности с ним заперла наружную дверь на замок. Пообещала: открывать никому не будет, а ключ у Анри есть, он вернется и откроет. Алена еще вчера среди десятка русских видеокассет присмотрела одну, этот фильм когда-то, в пору ее жизни в Заонежье, произвел на нее сильное впечатление. -Он назывался «Москва слезам не верит». А потому, едва ушел Анри, она приготовила себе горячего кофе со сливками, сделала бутерброд с овощами и ветчиной, забралась в большое кресло и начала смотреть, через пять минут позабыв обо всем на свете. И даже когда услышала скрежет ключа в замке,означавший,что вернулся Анри, она не смогла оторваться от экрана, продолжая смотреть фильм. Как раз шла смешная сцена приема кавалеров в доме-высотке, где две подружки из провинции изображали профессорских дочек, разгуливая по огромной квартире.
На мгновение почувствовала запах хлороформа, удивилась, хотела уже обернуться, но чьи-то сильные руки мертвой хваткой сжали шею и лицо, кто-то еще накрыл рот и нос марлевым усыпляющим тампоном. Она дернулась, пытаясь вырваться из страшных объятий, но словно стальные клешни сковали все тело. Она замычала, надеясь, что Анри ее услышит, но через мгновение тело обмякло, и те же сильные руки легко подняли Алену. Она услышала, как звякнула,
разбилась кружка с остатками холодного кофе, стоявшая, на подлокотнике кресла и язвительный голос проговорил по-французски:
