В понедельник я стоял перед начальником отдела кадров министерства. За большим письменным столом солнечного кабинетика сидел тот же мужичок с нависающим лбом и припухшими от усталости глазами. Он был в мягком пиджаке букле, в белой рубашке и узком галстуке. Человек в мягком пиджаке смотрел на меня серьезно. Он велел мне зайти к нему через три-четыре дня и вновь посмотрел. Через два дня он сам позвонил мне домой и велел выходить на работу.
Под нами шумело море, в голову светила луна, то убегая за черные облака, кованные по краям серебром, то вновь выкатываясь на лужайки синего неба, гася большие крымские звезды.
Начинался рассвет. Над кипарисами, сбегающими по высокой крутизне к берегу, небо просвечивалось заметно, облака расползались. Обозначались контуры скальных глыб, выглядывающих у берега из воды. С моря пахнул тугой, молодой ветерок, тронул щеки и плечи сыроватой прохладой. Лишь в стороне турецкого берега все еще стоял густой мрак. Романов курил, то и дело щелкая бензиновой зажигалкой или зажигая сигарету от сигареты, рассказывал:
— Помнишь, Вовка, когда мы ходили на экскурсию в санаторий МК и МГК, а ты остался в Форосе?.. По дороге к соседям наш культурник рассказал о форосских виноградниках. Оказывается, на территории Фороса разнообразнейшие почвы: такие, как на Кавказе, в Молдавии, еще где-то. Понемножку каждой. На этих клочках растут сорта виноградов кавказских, молдавских — разных. В Форосе есть редкие сорта винограда. Но главное не в этом. Смотри, вот клочок земли для «дамских пальчиков», скажем. На нем и растет этот сорт. Пересадил «пальчики» на метр в сторону, они пропадают: в дичок превращаются, деградируют как сорт. Понимаешь, Вовка какая петрушка получается: у каждого сорта, кроме общих тепла и солнца, должна быть своя почва. Так и человек, наверное…
У Борзенко я почувствовал, что начинаю переводиться как сорт: не та почва. Дома я в шутку говорил, когда шел в «Метрострой», что кабинетный воздух мне противопоказан, а на поверку получилось, что так и есть.
Антона Карповича перевели управляющим в трест «Арктикуголь». Знаешь, как это бывает: заступил на пост новый министр — аппарат министерства меняется; новый подбирает себе заместителей, начальников главков, с которыми ему легче сработаться. Борзенко оказался неугодным новому: Антона Карповича «вы-дви-ну-ли» в «Арктикуголь». Борзенко, когда уходил из министерства, передал меня с рук на руки замминистра — тоже в помощники. Я думал, что от перемены места что-то изменится. Дудки. И Борзенко был хороший шахтер, человек, и замминистра настоящий угольщик, а я как был помощником — человеком, посаженным не на свою почву, так и остался. Продолжал «деградировать как сорт».
