Сколько он так простоял, не ведомо. Очнулся, когда на пороге дома показалась позёвывающая жена и приказала воды принести, завтрак готовить. Бедняк промычал в ответ, тыкая пальцем на кувшинчик.
- Чего? Онемел, что ли?.. Ой, красота какая!..
О завтраке, конечно, забыли. Торопясь и захлёбываясь словами, бедняк трижды пересказал свой сон и вчерашние события, пока жена не приняла решение.
- Значит так: никому не говори! Понял? Ни единой душе! А сейчас беги к реке и набери столько глины, сколько унести сможешь и ещё столько же!
- Лис сказал, что помногу нельзя, — попытался возразить бедняк.
- Много он понимает, этот твой лис! — перебила жена. — Беги, пока туман не разошёлся и соседи не видят. А кувшин я спрячу… ты что, не мог побольше потребовать? У-у, бестолочь! Давай, иди за глиной.
Всю следующую ночь бедняк с женой не спали — желания загадывали. Глина слушалась только бедняка, зато превращалась во что угодно: в новый казан, в одежду, в хозяйственную утварь, но лучше всего получались кувшины. С узкими и широкими горлышками; с тончайшими, но необычайной прочности стенками; изукрашенные узорами и картинками; в ювелирной металлической оплетке; в форме разных животных, рыб или птиц. Всё, что годами рисовал себе в воображении бедняк, вдруг становилось реальностью. Разумеется, жена потребовала загадать сундук с деньгами и драгоценностями, но бедняк воспротивился:
- Лис строго-настрого запретил.
- Много он понимает…, - завела было жена, но отвлеклась на примерку нового платья. — Ничего, я что-нибудь придумаю.
Бедняк на это ничего не сказал и тоскливым взором окинул убогую комнатку, чуть не до потолка заваленную волшебными вещами. Хорошо, хоть, рассвело, и глина больше ни во что не превращалась.
- Не проголодался? — вдруг непривычно ласково спросила жена. — Сейчас за водой схожу, чего-нибудь приготовлю.
- Как соседям объясним? — вздохнул бедняк.
- Не бойся, — хитро улыбнулась жена, — Я им скажу, что ты специально лучшие свои работы не показывал, выполняя обет перед учителем. А теперь срок обета прошёл. Да, продавать в столицу поедем, здесь нам за этакую красоту настоящей цены всё равно не дадут, — и она любовно погладила кувшин в виде огненнокрасного дракона с золотистыми крыльями. Солнечный луч, скользнув сквозь трещину в бычьем пузыре, закрывавшем окно вместо слюдяной пластины, отразился в агатово-чёрных глазах дракона, и сердце бедняка сжалось в нехорошем предчувствии.
- Зачем в столицу? — спросил он.
