Сэм Голденберг был, похоже, готов к такому вопросу. Он переложил несколько бумаг на столе перед собой, потом поднял голову и посмотрел на Натали.
— Поскольку частью рассмотренного нами инцидента являлось ваше несогласие с клиническим заключением доктора Ренфро, считаю необходимым напомнить, что никакого тромба не оказалось. Результат компьютерной томографии, на которую вы поставили свою медицинскую карьеру, оказался нормальным, мисс Рейес. Совершенно нормальным.
* * *
Десять долгих секунд, пока финальный пассаж скрипичной сонаты Бетховена плыл по концертному залу «Королева Элизабет», стояла абсолютная тишина. Потом аудитория взорвалась, потопив эхо последней ноты в криках восторга и аплодисментах.
— Браво!
— Брависсимо!
— Wunderbar[6]!
Семнадцатилетняя красавица, прижимая скрипку Страдивари, как новорожденного, улыбаясь, смотрела на зрителей. Она выглядела совсем крошечной на громадной сцене, но те, кто разбирался в музыке, а таких в зале было большинство, знали: перед ними великий музыкант. Аккомпаниатор скрипачки поклонился и ушел за кулисы, чтобы не мешать ей купаться в лучах заслуженного успеха. Все чувствовали: такие моменты в жизни бывают нечасто.
Стоящий в середине десятого ряда мужчина, немного похожий на индейца, в великолепном смокинге, продолжая аплодировать, повернулся к своему спутиику.
— Ну как?
— Я очень горд за нее и за нас, — ответил высокий мужчина, одетый столь же элегантно — Ведь шрам на ее груди едва зарубцевался, а она уже вон что творит...
— Великолепно, просто великолепно! Не думаю, что мне когда-либо доводилось слышать «Весеннюю» сонату, исполненную с таким чувством и так виртуозно.
У Хранителей было принято на публике никогда не обращаться друг к другу по имени, и даже на своих собраниях они использовали лишь греческие псевдонимы.
Овация продолжалась, и юное дарование, которому, возможно, суждено было покорить в будущем весь мир, снова и снова выходило на поклон.
—Эти розы, которые она держит в руках, — от нас, — сказал Индеец.
—Очень мило.
—Согласен, благодарю вас. Знаете ли, просто удивительно, как важно правильно выбрать тело, которому требуются новое сердце и легкие!
Без испытания жизнь не в жизнь для человека.
Платон, «Апология»
Застукали.
Бен Каллахэн положил на стол пачку глянцевых отпечатков размером пять на семь дюймов[7], потом бросил в рот пару таблеток, понижающих кислотность, и запил их чашкой кофе, уже третьей за это утро. Еще одно дерьмовое начало еще одного дерьмового дня. Наверное, пришло время снова обратиться к консультанту по профессиям из общества «Добрые соседи». На улице шел холодный дождь, старавшийся смыть застарелую грязь с окон офиса. Вчера температура дошла почти до 38 градусов по Цельсию, а влажность, наверное, составила тысячу процентов. Сегодня же не было и 15 градусов и лило, как из ведра. Лето в Чикаго, черт бы его побрал!
