— Я разведу костер, — предложил Тео, — а ты пока подготовь посуду и продукты. Все необходимое найдешь здесь. — Он кивнул на кучу тюков, выгруженных из катера. — Ты ведь знаешь, как варить овсянку и кофе?
— Овсянку и кофе? — с еще большим облегчением повторила Тина. — Это все, что понадобится на ужин?
— Сегодня — да, — усмехнулся Тео, — но не надейся, что так пойдет и дальше, киска. Ближайшие несколько недель мы проведем в основном на земле, а значит, придется есть печенного на углях тапира, пекари, армадилла[2], а то и вареный хвост аллигатора! Могу спокойно пообещать только одно: тебя никто не заставит пробовать то, чем питаются аборигены, — вареных червей и кассаву[3].
У Тины невольно вытянулась физиономия, и выглядело это так комично, что громкий смех Брэнстона еще долго преследовал девушку после того, как она, развернувшись, быстро зашагала к груде вещей.
Тина почувствовала огромное удовлетворение, когда после получаса лихорадочных трудов сняла с огня плоды своих усилий — полные котлы каши и кофе — и проверила количество тарелок и чашек, подготовленных к тому времени, когда мужчины закончат обустройство лагеря. Поляна сверкала огоньками фонарей и костерков, при свете которых работали люди. Они трудились неустанно, словно бобры, под чутким руководством многоопытного Рамона Вегаса, расчищая поляну и ставя палатки для ночлега. Девушка старалась не думать о тех часах, что ей предстоит провести под пологом ненадежной палатки среди таящихся во тьме опасностей. Но Тина, сосредоточившись на сиюминутной работе, твердо сказала себе, что двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Все страхи немедленно исчезли, когда вокруг собрались голодные мужчины и потребовали еды. Тина быстро разложила по тарелкам овсянку и наполнила чашки горячим кофе, гордясь собственной сноровкой. Вскоре большой костер окружили люди, все они с удовольствием поглощали немудреный ужин и беседовали. Гарсиа уселась рядом с начальником экспедиции, а Тину, как только она взяла тарелку и чашку, окликнул Брэнстон, указав на место возле себя. Девушка не испытывала никакого желания проводить вечер в обществе Тео, но он сидел довольно далеко от обоих испанцев, что ее вполне устраивало. Это, по-видимому, устраивало также и сеньориту, поскольку Тина, украдкой поглядев в ту сторону, увидела на лице Инес не просто довольную, но торжествующую улыбку. Сама Тина перепачкалась и пропахла дымом от долгого стояния у кипящих котлов, и ей было очень обидно смотреть, как безукоризненно одетая медичка небрежно ковыряется в тарелке со старательно приготовленной едой.
