– Доброй еды, охотники, – Кукылин едва смог вспомнить слова приветствия на языке кочевников, но мужчины опустили копья.
– И тебе того же, человече. Кто ты и почему говоришь по-нашему?
– Я рыцарь Кукылин. Мой отец дал приют клану Ыктыгдын на своих землях.
Когда я был мальчишкой, я одно лето кочевал с ними.
– Понятно, почему ты не успел забыть язык! Сами мы клана Акагвырмыртын, меня зови Кыхтывак, моего брата Экетыгук, а старик – наш дядя. А что ты делаешь здесь?
– Моя история такая странная, что я и сам едва могу в нее поверить. Я попал сюда волей мертвецов.
– Воистину ли сам ты живой человек?
Гарпуны снова поднялись, но тут низкорослый горбатый кочевник что-то шепнул своему тонконогому, пузатому и лысому товарищу, говорившему с Кукылином, тот упер гарпун в пол и захихикал, тряся брюхом:
– Цх-цх-цх, у покойников не бывает мурашек на коже! Иди к костру, добрый человек, и раздели с нами все, что имеем.
Спустя некоторый срок Кукылин, накормленный крысятиной и сушеной брюквой, с большим трудом отказался от женщины, которой настойчиво предлагали попользоваться гостеприимные кочевники и, бережно прижимая к груди левую руку, засохшую рану на которой смазали крысиным жиром и перевязали тряпицей, начал, как того требовал обычай, рассказ о своих приключениях. Услышав имя рыцаря, в поединок с которым отважился вступить Кукылин, Экетыгук и Кыхтывак запричитали, обхватив головы руками и раскачиваясь, а старик сорвал с морщинистой, как яйцо ящерицы, головы шапку и закричал неожиданно густым голосом, обнажая розовые беззубые десны.
Горбун затрещиной заставил его замолчать, и Кукылин продолжил рассказ.
Когда он перешел к своему появлению в подземелье и встрече с похоронной процессией, откуда-то сверху раздалось хлопанье кожистых крыльев. Огромная стая летучих мышей, дневавшая на потолке чертога, всполошилась и устремилась к окнам, на несколько мгновений полностью затмив свет. Повеяло холодным ветром, и Кукылину показалось, что в темноте подножие алтаря зажглось багровым огнем.
– У этих пещер есть сокровенные тайны, – опасливо озираясь, начал горбун, но пузатый прервал его:
– А дальше-то что?
– Может, потом доскажу? – Кукылин ощутил смутное беспокойство.
– Сейчас давай! За нами был ужин, за тобой рассказ! Куда это дядя подевался? Женщина, останови его!
Старик на четвереньках полз к выходу, ритмично подвывая. Женщина перестала сматывать проволоку в клубок и поковыляла за ним. Кукылин пристроил руку поудобнее и продолжил:
