Сегодня Прохор и Липат получают свою заработанную тяжелым трудом плату. Прохору недужится. В контору идет пока один Липат с Гришкой и другими товарищами. По исчислению Липата, ему надо получить за четыре недели пятнадцать рублей сорок копеек. И эта за каторжную муку, за рабочие дни не менее четырнадцати-пятнадцати часов!
У Черномора записано к выдаче всего только девятв рублей. И так не только Липату, но и многим другим батракам.
– Как же так? – говорит опешивший Липат. – Ведь рядились по шести гривен в день?
– А харчи? – выкрикивает Черномор. – Шесть рублей, ну, на худой конец, – пятерку причитается за тебя на харчи или нет?
– Ды-к ведь харч полагается!.. Во всех экономиях так.
– Ха-ха!.. Полагается!.. – нагло смеется всем в глаза Черномор. – Ты што же думаешь, я тебе благодетель выискался, штоб задаром кормить?
– Уговор же был?!
– Насчет уговору что-то, браток, не помню! Лишнее мелешь!.. Что касаемо стакана водки по праздникам, то действительно обещал, а насчет харча нигде не записано…
– Разбойник!..
– Кровопийца!.. Иуда!.. – несется отчаянная брань и негодующие крики прямо в лицо Черномору.
Черномор наглеет, принимает угрожающую позу и набрасывается на батраков и Липата.
– Чего глотками зёвкаете? Эй, вы!.. Спасибо скажите, что Христа ради держу вас у себя, таких беспаспортных! Где у тебя паспорт, а?.. Может, ты из беглых каторжников? А я за тебя отвечай!.. Позявкай еще – мигом в стан представлю!
– Ды-к паспорт у тебя же в конторе? – возражает Лкпат.
– Ды-к, ды-к! А срок этому паспорту какой? Срок ему давно вышел!
Липат скребет у себя в затылке и мучительно соображает, что срок его месячному билету уже кончился.
Он плохо знает законы. Но слова «стан», «урядник» – всегда наводят на него страх. Кое-кто из его односельчан уже походил по тюрьмам и этапам за беспаспортность. Недаром говорится: «От сумы да тюрьмы не отказывайся».
Все батраки думают и чувствуют так же, как Липат.
А Черномор, зная свою силу, уверенно и смело сыплет словами, как горохом.
– Да вы – так вашу перетак – в ножки мне должны кланяться, что кусок хлеба вам, бродягам, даю!
Волнение среди батраков растет и переходит от одного к другому, но оно пока сдерживается, и гул идет по толпе.
– Что же это такое? А?.. Грабеж?..
– Нет таких правов, чтобы ряда по одной цене, а расчет – по другой!..
Черномор тверд. Только блестят и зыркают по толпе его хищные плутовские глаза.
– Пр-а-ва?! Всякая рвань тоже о правах рассуждает! Я свою ряду знаю!..
