Расплескивая чай из кружки, на которой был изображен смеющийся Микки-Маус, боевик выскочил из-за стола, с грохотом роняя на пол стопку дел, и, остановленный пулями, навалился спиной на стеклянный шкаф. Одна из дверок, не выдержав давления восьмидесятикилограммового тела, хрястнула и почти без звука развалилась на пять или шесть кусков, похожих на турецкие ятаганы.
Бандит хотел закричать, но все происходило настолько стремительно, что он даже не успел напрячь голосовые связки.
Выстрел ударил в стены, отраженная из ствола гильза ударилась в угол, отскочила от него и запрыгала по полированной столешнице. Немного успокоившись, она уверенно покатилась по столу. Умело лавируя меж расставленных на ее пути преград – канцелярского набора и пепельницы, она достигла края и, перевернувшись, упала на пол.
За те десятые доли секунды, что это происходило, один из приближенных Хараева успел только открыть в совершенном изумлении рот и начать оседать. Материя его светлой куртки на левой стороне груди, прошитая насквозь пулей, стала стремительно пропитываться чем-то темным. Пятно расползалось неровно – так промокает пересушенная на батарее половая тряпка, брошенная на залитый пол. Второе пятно появилось в районе ключицы. Стольников представил, как это больно. Оттого и крика нет. Бандит был оглушен болевым шоком.
Капитан продолжал смотреть на агонию, и пропавшие с его лица розовые пятна волнения свидетельствовали о том, что он не испытывает ни удовлетворения, ни отвращения. Так трудится над вычислением среднего заработка служащих главный бухгалтер закрытого акционерного общества. Так работает на войне профессионал.
Полевой командир – Стольников так и не узнал его имени – уселся на пол, глаза его еще продолжали отражать жизнь, но взгляд был направлен уже не на убийцу. Куда-то в сторону огромного засыпанного сейфа у противоположной от стола стены.
Еще мгновение, и левое веко его сыграло нервным тиком – словно кто-то внутри бандита выключил рубильник. Рука его дрогнула, свет в его глазах погас, и голова, уже не удерживаемая шеей, свалилась набок.
Оценив результат, Стольников опустил руку с автоматом и, придерживая за локоть Ирину, вышел в коридор. Он ожидал увидеть в служебном помещении руководства колонией более одного человека. Но этот коридор не может пустовать. Кажется, оглушительные выстрелы никем не были оценены по достоинству. Толстые стены глушили звуки, в кабинетах можно было, без ущерба повредить чей-то слух, записывать альбомы звезд эстрады.
