В результате на смену росту благосостояния вскоре пришел обратный процесс — обеднение. Правда, бедных пока было не очень много. Большинство крестьян-домохозяев вполне могли считаться середняками, но дальновидные администраторы сознавали: еще два-три десятилетия — и бедность станет чуть ли ни повсеместной.
Власти пытались воспрепятствовать этому. Законодательно были ограничены семейные разделы, но от того, что на одном дворе ютилось фактически несколько семей, жить лучше не становилось. Постепенно снижались и отменялись налоги, уменьшались размеры выкупных платежей, прощались недоимки, но денег у крестьян все равно не хватало. Для содействия домохозяевам в покупке земли был основан Крестьянский банк, но и его средств оказалось недостаточно, чтобы справиться с малоземельем. Необходимость принятия кардинальных решений становилась очевидной.
Ответы на этот вопрос давались разные. Представители левой части политического спектра российского общества предлагали безвозмездно конфисковать помещичьи земли и разделить их между крестьянами. В том же духе мыслили и либералы, предлагая только, в отличие от левых, частично компенсировать помещикам потерю владений. Но при всей заманчивости для малообразованных крестьян предложения эти фактически были дорогой в пропасть. Во-первых, помещичьих владений было слишком мало, чтобы удовлетворить всех нуждающихся. При их разделе на каждый крестьянский двор пришлась бы небольшая прибавка, которая быстро бы свелась к нулю из-за продолжающейся высокой рождаемости. Во-вторых, среди частновладельческих экономий было много культурных хозяйств, работа в которых давала крестьянам дополнительный заработок, а в годы неурожая спасала от голода. В-третьих (и это, наверное, главное), — дармовая раздача земель подрывала их ценность в крестьянском сознании, и полученное даром многими было бы просто пропито (как это и случилось потом во время коллективизации при раздаче беднякам имущества «кулаков»). Все это делало непригодными предложения, рекомендуемые левыми.
Правительство пошло по другому пути. На рубеже XIX и XX веков было проведено несколько серьезных обследований сельского хозяйства России, в ходе которых выяснилось, что малоземелье — лишь кажущаяся причина обеднения сельского населения. Суть дела заключалась в другом. В то время, как в Российской империи доля крестьянских хозяйств с размером участка до 5-ти десятин (принятая тогда в России в качестве меры площади десятина несколько превышала сегодняшний гектар) составляла менее 29 % общего числа дворов, в благополучной Бельгии еще более мелкими участками (до 4,5 десятины — в пересчете на русскую систему мер) владели 90 % сельских хозяев, в Германии — 77 %, во Франции — 71 %. Но по сбору важнейших хлебов с десятины бельгийские крестьяне втрое, немцкие и французские вдвое превосходили российских землепашцев., при том, что качество почвы во многих регионах Российской империи было никак не хуже, чем в Западной Европе.
