— Гость пришел, — прокомментировал Юраня появление Братца, — к двум часам ночи гость хороший идет, напористый. Ну, я сейчас. — И он затопал вниз по лестнице.
Алексей молча, не глядя на Ивана Давидовича, прошел на кухню, неуклюже плюхнулся на табурет, привалился спиной к батарее и вытянул грязные ноги, не снимая ботинок.
— Что, нажрался, что ли? — растерянно спросил Ваня. Он очень не любил, когда по его квартире ходили в грязной обуви.
Алексей снял кепку.
— Вань, посмотри, что у меня тут, — промычал он, почти не открывая рта.
— Ого! Ну ты, Братец, даешь! Подрался, что ли?
— Подрался.
— А где? — Ваня всегда интересовался подобными вопросами. По улицам он ходил с опаской, хулиганов побаивался и, когда ему сообщали о драках, происходящих в непосредственной близости от его дома, расстраивался, проецируя случившееся на себя. Если же битвы случались в районах отдаленных, успокаивался и чувствовал себя в безопасности.
— Далеко. На Ржевке.
— Чего это тебя туда занесло?
— Вань, может, у меня сотрясение?
Иван Давидович пощупал разбитый лоб Алексея, попросил его оскалить зубы, поводил пальцем перед глазами, следя за движением зрачков.
— Нет, сотрясения никакого нет. Не тошнило тебя?
— Не так чтобы очень…
— Что значит «не так»? Не блевал?
— Да нет. От голода, наверное.
— Хм, от голода. В лесу, что ли, живешь?
Алексей странно посмотрел на Ваню и промолчал.
— Нет у тебя никакого сотрясения. Но приложили тебя знатно. Чем, если не секрет? Палкой?
— Угу.
— А, и по челюсти схлопотал. Ну-ка, покажи. Так болит?
— Болит.
— Не колет? Какая боль?
— Да не колет. Просто болит.
— В общем и целом картина ясна. Все у тебя в порядке, но болеть будет долго. Сейчас принесут анестезию, полечим тебя немножко. А вообще, тебе нужен полный покой и приятное женское общество. — Ваня хихикнул. — Ну, ты красавец. Иди побрейся пока. Где ты был-то? Как с фронта вернулся.
Алексей молча встал и нетвердой походкой пошел в ванную.
— Разуйся, мать твою! — не выдержал наконец Иван Давидович.
Что-то было с Братцем не в порядке. Ваня чувствовал, что случилось что-то крайне необычное и, возможно, крайне же неприятное. Насколько он знал, долгов у Братца не было, из-за женщин он никогда особенно не переживал, на улицах дрался — это случалось, — но даже бывая бит, оставался веселым и полным оптимизма, рассказывая о своих битвах с шутками-прибаутками.
Сейчас же он был просто на себя не похож. Ваня думал о том, что же могло случиться с Братцем, но в глазах его по-прежнему ничего нельзя было прочитать.
