— Окей, целую.
— Да, я тоже. Удачи!
Три месяца спустя…
— Знаешь, я тут в очередной раз задумался, что такого важного могут знать в Новой Зеландии об апельсинах?
— Привет.
— Нет, я серьезно. Столько времени говорить об апельсинах, видеть апельсины, питаться апельсинами. Ты там еще не порыжела?
— Питер…
— Чем занимаешься?
— Сейчас как раз пытаюсь немного отдохнуть.
— Принимаешь апельсиновую ванну?
— Нет. А ты чем занят?
— Утром играл в гольф с судьей, потом обед у прокурора, вечерняя пробежка, и вот, решил тебе позвонить.
— Спасибо, что вспомнил.
— Пипс, мне почему-то не нравится твой голос.
— Я… просто устала.
— Ты просто устала или просто плачешь?
— Я устала.
— Так. Скажи-ка мне название твоего отеля, я прилечу в следующие выходные.
Мне приходится сконцентрироваться и взять себя в руки.
— Глупости, Питер, я устала и немного простудилась. К тому же, через пару недель я буду дома.
— Через пару недель? Звучит уже лучше. Но все равно, передай новозеландцам, я предъявлю им иск за нарушение трудового законодательства и причинение вреда здоровью.
— Питер, в твоем случае юрист — это диагноз, — я заставляю себя рассмеяться.
Через неделю меня выписывают. Джон и Френни забирают меня на фургоне. Дома мама устраивает торжественный ужин. Приглашены Френни, Джон, Энн, Билл, Джонатан, Сьюзан, Тедди, и даже Ник приходит. Я изрядно смущена таким приемом, но все свои, на столе появляется пиво, и скоро всей компанией мы единогласно признаем, что вечер удался.
Утром я звоню Питеру. Если честно, сейчас я могу думать только о нем. «Приеду вечером», — говорит он, хотя на дворе четверг. Я нервничаю, потому что впервые мы не видимся так долго, потому что я очень похудела за это время, а главное, потому что теперь мне нужно будет соврать ему в глаза, а это не то же самое, что по телефону.
Он появляется на пороге, и сердце ухает куда-то вниз. Взгляд внимательно обегает меня с ног до головы. Этот привычный еще с нашей первой встречи осмотр сегодня затягивается дольше обычного. Ничего не говоря, он хватает меня и тащит в постель.
Видимо, я переоценила свои возможности, и после случившегося еще не готова к такому животному сексу. У меня вырывается несколько болезненных стонов, но, в пылу страсти, он принимает их за стоны удовольствия.
Поскольку мы не раздевались, первое, что он делает, поднявшись с постели, это стаскивает галстук.
— Ну, как тебе Новая Зеландия?
— Вполне ничего.
— Как погода? — он наливает себе мартини.
