— Пиво рекомендую темное, оно здесь отменное. Что я говорю, сейчас весь заказ сделаю сам, — Джон подозвал полового и велел подать плотный обед на двоих. — Рассказывай, как после моей дури выкрутился.
Его немецкий язык был куда лучше русского, акцент можно всегда списать на долгое пребывание на чужбине.
— С должности выкинули, но при лодках оставили — весь сказ. Зря ты сбежал.
— Да ну?
— Дело закрыли. Мне выговор объявили за нерадение. Не проследил, словом, что матрос должен был князю ручку подать, тот случайно оступился и замочил парик в воде. Тома выпустили за день до твоего побега.
— Думаешь, вам сошло и мне тоже обломилось? Ни черта. В жандармской канцелярии случаем разговор подслушал: непонятно, что с ним делать. Отпустить негоже, много тайн знает. И держать не пристало, коли князь велел с ним закончить. Говорили — вот бы я сам на себя руки наложил. Или застрелить при попытке к бегству. Ну, я им радости не доставил.
— Сам виноват.
Джон сдул пену и с удовольствием отхлебнул густой темный напиток из высокой кружки.
— Кто же спорит. Но и в спину стрелять — нужно быть последним шайзе.[8] Хорошо хоть денег вдосталь. Конвоирам по головкам настучал и был таков. Здесь я уважаемый горожанин, вернувшийся в Курляндию после долгого вояжа. Судно купил, небольшое. Живу тихо. Веришь ли, из «кольта» палю по одним воронам.
— Стареешь, стало быть? А что не в Соединенных Штатах? Там, поди, забыли твои подвиги.
— Рано, дружище. Лет пять-семь посижу в Европе, поскучаю.
Мясо оказалось не хуже пива. На прощание Джон сказал:
— Привет угольку, Алекс.
— Не выйдет, прости.
— Чего так?
— Я обязан сдать тебя жандармам. Если Тому проболтаюсь, он обязан донести, что я тебя не выдал. Зачем ему это?
— Сложная страна — Россия. Нигде не просто. Бог даст, увидимся.
На следующий день перед отплытием Берга поймал немецкий репортер, закидавший вопросами о подлодке. Александр заявил, что судно не погружается. Оно, как американский «Монитор», глубоко сидит в воде для защиты от снарядов, но не вооружено.
— Жаль, — огорчился газетчик. — Ходят слухи, что русский флот имеет лодки как «Наутилус» капитана Немо.
— Мне тем более жаль, — заверил его Берг, понимая несбыточность надежд на долгое сохранение тайны.
Обратная дорога без погружений получилась куда более быстрой. Просторная по сравнению со «Щукой» лодка несла двадцать человек экипажа. Для небольших походов в учебных целях и тридцать может принять. В такой сравнительно крупной команде надо и людьми командовать, а не только за лодкой следить. Главное — отсеивать ненадежных личностей вроде первого экипажа Герна, запалившего под водой топливные брикеты.
