— Все живы? — крикнул Берг.
— Так точно, ваше благородие, — доложил кондуктор. В походе они именовали друг друга кратко, но на людях Александр строго требовал уставного обращения. — Только дыму наглотавшись.
Переправка троицы на «Русалку» и взятие аварийного борта на буксир заняли около часа. Лишившаяся тягача субмарина Александровского, задрав к небу уродливый нарост на носу, потянулась вперед, обошла фрегат и погрузилась. Та же скучная картина — скорость два узла, бурление пузырей позади флагштока. Через восемь миль и четыре часа лодка всплыла, неподвижно качаясь на волнах. Ясно — пока разведет пары, накачает воздух в баллоны да малым ходом восьмидесятилетней старухи двинется в Кронштадт, аккурат к утру ее можно ждать.
— Ваше благородие, — обратился к проверяющему Берг, стоявший в запасной робе, так как форма сушилась в машинном. — Шесть пополудни. Ныряем али до завтра?
— Хотите поторопить генерал-адмирала, мичман?
— Дерзить не желаю. А только прошу просьбу передать: пройдем хотя бы до Сескара. Здесь глубины несерьезные.
— Уверены? Миль сорок от Котлина.
— «Щука» на Гохланд ходила, без дозаправки вернулась, штормовала раз. Что ей сорок миль?
— Глядите, мичман. Ваша карьера только началась, а вы ее на карту ставите. Семафорьте на флагман.
Великий князь решил досмотреть представление до конца. Как только получили отмашку, Джон скатился в рубку с криками:
— Полный вперед! Приготовиться к погружению на перископную! Погружение!
Когда люди жалуются и хнычут, что у них все было замечательно, а только в присутствии зрителя случаются поломки и иные напасти, стоит пожалеть чудаков. Техника чувствует настрой хозяев. Так и «Щука» узнала, что в ответственный день нельзя капризничать. Не заедал ни один вентиль, не пропускал ни один трубопровод, не отходил ни один контакт. С натужным стуком машины лодка отдавала положенные пять узлов на глубине десять футов.
Заинтригованный капитан-лейтенант попросился к перископу. Прильнув к черному наглазнику, увидел фрегат на левом траверзе, беспокойные волны и сереющее вечернее небо.
— Десять миль прошли под перископом, столько же осталось, — посчитал Ланской. — Под килем не меньше футов шестидесяти.
— Машинное, подготовиться. Погружаемся на тридцать футов.
Наблюдатель, стараясь не мешать, тщился запомнить действия экипажа. Видно было, что каждое вращение рукояти, опускание рычага, поворот рулей отрепетированы десятки раз.
— Лейтенант! Глубже возможно?
