— Мессир… Скажите, кто же теперь владеет замком Ломбер? (Вывези, вывези, кривая, вывези, будь так добра…)
И кривая не подкачала.
— Представляете, Кретьен, — теперь владелец — я. Отец умер в прошлое Рождество, да пребудет он в общении Духа Святого… Так что перед вами — сеньор Ломбера, не просто рыцаришка.
Ура, проблема решилась сама собой. Это старший брат Аймерика, вот только как его зовут?.. Разрази меня гром, чтоб я помнил…
— О, как я рад увидеться с вами вновь!.. (Про Аймерика надо бы спросить. Ведь он меня с ним знакомил, кстати сказать. Но нельзя же так сразу, в лоб…)
— Как вы сюда попали-то, эн Кретьен? Приехали с моим братом повидаться?..
— Да, эн… (Гийом! Победа! Я вспомнил!) — эн Гийом… Кроме того, меня и моего друга, Этьена Арни, сюда привели и другие дела… Ведь мессир Оливье, (священник? Епископ? Главный еретик? Как бы его назвать, чтобы никого не обидеть?), учитель моего друга, сейчас пребывает в вашем замке?..
— Да, Совершенный здесь, — голос рыцаря стал чуть глуше от почтения, — имеет в Ломбере кров и убежище, как и многие иные pauperes Christi[8]… Однако, — губы его чуть дрогнули в грустной усмешке, — мое имя вовсе не Гийом. Я — Альфонс, второй по старшинству, а брат мой Гийом позапрошлой зимой умер от лихорадки.
— Прошу извинить меня… мессир, — Кретьен залился краской. — Я давно не бывал в Ломбере, не знаю никаких вестей… Скажите, а в полном ли здравии мессир Аймерик?..
Этот вопрос прозвучал совершенно естественно, и Альфонс ответил сразу же, каким-то очень южанским жестом успокаивающе взмахивая рукой:
— О да, брат мой в добром здоровье. Около полугода назад Аймерик наконец принял сан…
(…Аймерик! Принял сан! О Боже ты мой, какая… несчастливая судьба!..)
И теперь пребывает вне дома, исполняя миссию Доброго Человека по поручению своего наставника. Если вы здесь задержитесь на несколько месяцев, может быть, его и встретите — до праздника Malilosa[9] брат обещал появиться в замке. Впрочем, что это я, — спохватился эн Альфонс, — кормлю поэта разговорами… Идемте, сейчас прикажу подать вам завтрак. А Этьен, говорите, с вами приехал? Этьен Арни, filius minor[10]?.. Странно, он же должен был еще с полгода провести на севере… Видно, и впрямь что-то важное случилось. Надо мне вас расспросить.
(А, так Этьен не ради собственного удовольствия сидел в Аррасе, где его ежеминутно могли зацапать католические власти. Это, значит, он проходил миссию вроде послушания… А вдруг он что-то не то сделал, и его изгнали? Может такое быть? И — следы плетей на спине, на его худой спине… Кто его бил, когда и за что?.. Все это очень странно и оч-чень неприятно. Эн Альфонс, конечно, чрезвычайно вежлив, на диспуте все были — само красноречие, об Аймерике и речи не идет, но… Я ведь на самом деле ничего не знаю о еретиках, подумал поэт, внутренне напрягаясь, — я не знаю, где здесь опасность. Этьен, маленький, что с тобою сделали — и
