— Мне тоже Гай понравился, — добил Аллен уже поверженного наземь товарища.
— Нет, правда, — примирительно заговорил Роберт, кладя Марку руку на плечо, — нельзя же так быстро выносить суждение о человеке! Мы еще посмотрим, что он за друг; одно понятно уже сейчас — он знает дорогу. Что бы мы без него делали? Вязли бы в болоте или объяснялись с часовыми на этой несчастной базе! А если мы в дороге не сойдемся характерами, всегда можно будет расстаться, он человек самостоятельный…
— Бездельник он самостоятельный.
— Ма-арк! Кто бы говорил! Кто полгода лежит на кровати и пьет с «боевыми товарищами» вместо работы?
— Ребята, ребята, прекратите… Вам только поссориться не хватало…
— Да, мэм, хорошо, мэм. Куда уж такому виллану, как я, пререкаться с наш отшень благородный рыцарь… Только, помяните мое слово, все равно я этому Гаю не стал бы пока доверять.
На вокзале в городишке Кроссинг друзья провели уже четыре часа. За это время они успели перекусить гадкими вокзальными бутербродами, полюбоваться на закат над крышами домов и выпить четыре бутылки газировки. Клара под бдительным присмотром Марии приняла свои ежевечерние таблетки из трех разных пузырьков и еще какую-то гадость вроде сиропа — из бутылочки. Теперь в грязноватом зале ожидания она читала Йосефову Библию и периодически огорошивала друзей внезапными цитатами; Мария мелкими стежками что-то шила в углу и никому не показывала; они с Кларой успели отлучиться в местный хозяйственный магазинчик и приобрести там что-то очень нужное. Йосеф, нацепив на нос очки — он был слегка близорук, — читал кроссингскую газету и недоуменно качал над ней головой. Роберт притворялся, что изучает карту, но на самом деле, кажется, дремал. Аллен столь же усердно притворялся, что пишет стихи, а на самом деле сидел и волновался. Этому немало способствовал Марк, меривший пустой зал шагами; на лице его застыло выражение «А я вам что говорил?».
— Прекрасный город, — застывая напротив окна, высказался он. — Возможно, мы проведем здесь остаток жизни.
— Ну, Марк, не капризничай, — дружелюбно сказал Роберт, просыпаясь. — Сказал же человек, что приедет. Мало ли что могло его задержать. Вот если до утра не появится — тогда уедем без него.
«Ненавижу спать сидя», — подумал Аллен, но вслух не сказал.
— Да онемеют уста лживые, которые против праведника говорят злое с гордостию и презрением, — внезапно зачитала Клара. Все вздрогнули.
— О Господи, что это?
— Тридцатый псалом, — дернула плечом девушка и вновь погрузилась в чтение.
