«Он священник, ты представляешь, — говорил черный рыцарь настойчиво, опираясь руками о спинку его кровати и нависая над изголовьем. — Посмотри, как эта предательница липнет к нему. Она придумала хорошую причину, чтобы изменить тебе. Вот что они называют Святым Граалем! Ты видишь, что должен, просто обязан с этим разобраться! Ведь она твоя жена, в конце концов!»
«Я не верю тебе, уходи». Эйхарт стонал и вертелся в постели, пока две фигурки на экране его сознания медленно тянулись друг к другу на зеленой траве, расстегивая пуговицы на одежде. Несколько раз он видел совсем близко лицо священника — худое, юное, принадлежащее к совершенно иному типу красоты, нежели сам Эйхарт. Темные волосы, серые глаза. Проклятый любовник его жены.
«Я просто хочу помочь тебе, — говорил черный рыцарь сочувственно, — помочь, ибо здесь нарушена справедливость. Ты должен ее восстановить. Ты должен в этом разобраться».
«Уходи, перестань меня мучить». — Эйхарт просыпался в холодной постели, дрожа от бешеного возбуждения. Мария уехала, уехала далеко, непонятно зачем, и только жуткие сцены ее соединения с другим, видения подлой измены плескались и менялись в темноте спальни, сводя его с ума.
Плохо стал спать и Максимилиан. Он часто просыпался в слезах, крича что-то о маме и об отце, но потом не мог вспомнить, что же за кошмар ему приснился. Когда Эйхарт, разбуженный тревогой и тоской, в халате сидел на кухне и курил сигару за сигарой, из спаленки сына доносился отчаянный плач. Эйхарт бросал все свои мысли о том, что бы он сделал, окажись все это правдой, и бросался утешать Макса, на бегу попадая ногами в шлепанцы. Что бы он сделал, окажись все это правдой…
Жену он очень любил. Если бы она и впрямь его бросила, он испытал бы очень сильную боль, но ему бы и в голову не пришло причинить ей хоть какой-нибудь вред. Ударить Марию? Принести ей боль? Да легче отрубить собственную руку топором!
«Я просто хочу знать правду, — думал он, возвращаясь в смятую беспокойным сном постель. — Я хочу знать, Мария. Хочу разобраться. Я ни в чем не подозреваю тебя, но если бы это было так, зачем ты мне лгала?.. Зачем ты лжешь мне, как смеешь ты так оскорблять меня?..»
Эйхарт был человеком благородным, из тех, кого называют сильными личностями. «Идиотские сны, — шептал он, заворачиваясь во влажное одеяло. — Я должен сходить к врачу». Если будет так продолжаться, пожалуй, можно сойти с ума. Потом ему вдруг ясно представилось, как он хватает подлую жену за волосы, отдирая ее от любовника — совсем хилого и жалкого типа, который испуганно съеживается, — о, какое наслаждение врезать по его поганой семинарской роже!.. И Эйхарт впервые ужаснулся себе самому, почувствовав что-то вроде радости. Удовлетворения. Он не видел, как черный рыцарь его сна отступает в тень, и белые губы его смеются, смеются, смеются…
