Пожалуй, из современных стран больше всего хотели бы написать такие слова на своем знамени США. Но значит ли это, что большинство жителей Земли согласились бы с подобной точкой зрения?
Статья 3: "Источником суверенной власти является нация. Никакие учреждения, ни один индивид не могут обладать властью, которая не исходит явно от нации". Ну и кто может похвалиться, что он уполномочен всей нацией? Если нацию спрашивать по настоящему, по-честному, то мнения людей всегда разойдутся. Можно с уверенностью сказать, что в обществе, где никакие учреждения и индивиды не обладают властью, которая "не исходит явно от нации", власти нет вообще.
А если нет власти, то можем ли мы говорить об обществе и уж тем более о нации? Стоит ли разбирать дальнейшие статьи этой декларации? Либерализм и свобода личности оказались такой же фикцией и умозрительной теорией, как традиционный коллективизм-консерватизм и позднейшие марксизм и фашизм.
Поиск оптимального общественного устройства сегодня все еще продолжается. Единственное, что ясно: общественное устройство должно соответствовать биологической и социальной природе человека. Теперь уже все попытки вывести нового человека — строителя коммунизма или представителя высшей расы — потерпели полное поражение. И нам необходимо искать такой тип государственного устройства, который помогал бы как можно большему числу людей реализовывать свои уже существующие, врожденные и приобретенные (воспитанные) возможности на благо своего народа и всего человечества.
Впрочем, вернемся в старые добрые времена "победы Разума" над Верой. Кому-то игры с народным представительством сошли с рук, как Екатерине Великой, а кому-то, как Людовику Французскому или Карлу Английскому, стоили головы. Именно в те времена и возникает современное государственное устройство, когда люди, слишком многочисленные и территориально слишком разбросанные, чтобы высказать свое мнение на народном собрании, начинают выбирать своих представителей —депутатов.
Поначалу депутатов выбирают не все, а только представители высшего класса. Имущественный, образовательный и прочие цензы ограничивают круг избирателей. И депутаты тогда принадлежат исключительно к высшему классу. Конечно, собирать такое количество вожаков в одном месте становится для монаршей и чиновничьей власти слишком рискованным. Те парламенты были куда опаснее нынешних.
Как ни странно, именно всеобщее избирательное право, которое позволило голосовать среднему классу, а также партийная система, которая позволила проводить в парламенты не только лидеров, но и их сподвижников и прихлебателей, превратили парламенты в унылое сборище серых представителей среднего класса, борющихся не за власть, а за клок сена в своей кормушке.
