Путь выровнялся и, вроде бы, принимал постепенный наклон вверх, а стенки тоннеля казались вязкими. Анита уперлась теменем в оклеенную мягким «задницу» тележки, с усилием задвигала локтями. Застряла. Вверху проходит теплотрасса, ее трубы дают течь. Узкая кишка, в которой сейчас бьется Анита, может мигом «схлопнуться», похоронив ее заживо. А до места, где «кротовая нора» поворачивает, и где Анита могла бы развернуться и, оставив позади себя заряд, ужом ползти обратно, оставалось еще метров десять.
Анита повернулась на левый бок, слыша, как гулко бьется сердце. Где этот чертов тумблер? Зажужжал электромотор, забуксовали колеса, батареи хватит на пять минут, иначе пришлось бы ставить более мощный и тяжелый аккумулятор. Изо всех сил подтолкнула тележку рукой, упираясь бедрами в стенки тоннеля, чтобы самой не скользить назад. Пошла! Да пошла же, трахать твою мать во все дырки! Анита пихала ее, пока в глазах не поплыли круги, потом перевернулась на спину и заплакала. На лицо упала теплая капля.
Парк отсчитывал минуты, напряженно вслушиваясь.
– Анита!
В черном зеве послышался слабый стон. Втиснувшись в трубу по самые плечи, Парк различил впереди свет. Дождавшись, пока Анита приблизилась, Парк выволок ее наружу.
– Как ты?
– Заряд… на … месте. Думала – останусь…
Она рассказала, как уже отчаявшись, вдруг обнаружила, что может развести руки в стороны: труба пересекала в этом месте сама себя.
– Петельку я красиво сделал, – довольно усмехнулся Парк.
– Нет красоты уже. Всмятку – мне чуть ноги не прихватило. Никогда не бегала ползком, но вот пришлось, – она уже шутила.
Примолкла, нахмурилась.
– В ванну бы. Только посмотри на меня.
– Очаровашка, – оценил Парк. – Давай, почищу…
Анита жмурилась, пока Парк с грубоватой лаской обтирал ее мокрой половиной полотенца, ахала, когда он растирал ее насухо другой его стороной. Его трехдневная щетина как бы невзначай коснулась нежной щеки Аниты. Это можно было понять, как предложение – Анита так и поняла и приняла его.
Чтобы накрытое ветошью тело Мика не мозолило глаза, Парк заранее оттащил его в дальний угол подвала.
– Сразу же, как передок авто выдвинется в кадр! – сказал Парк.
– Спасибо, что доверил мне, – отозвалась Анита.
Черно-белая картинка на экране показывала панораму, снятую уличной камерой: отрезок шоссе, дома вокруг. Здесь появится кортеж молодого и дерзкого президента Эгваль. Никто до него не называл Эгваль великой державой. Солтиг предложил изменить конституцию, сообразно новым, демократическим нормам общественной жизни и, заодно, обозначить Остров и, прилегающие береговые территории Магистрата и Протектората Ганы частью территории Эгваль. Временно исключенные из юрисдикции ее правительства. Прекрасная мечта о глобальной роли Эгваль. Блестящий ход, временно отвлекший внимание нищего народа от неприглядных жизненных реалий.
