Ко мне это не относится.
Бросил Яна. Рванулся, вцепился в трап. В этот момент он начал подниматься, складываясь вдвое. Одна его половина закроет дверь, вторая, где я находился, сомкнется с ней, оставшись снаружи. Толчок, трап сложился. Меня швырнуло влево, потянуло вниз – это «Бродяга» сбросил носовые балластные баки, (все ж быстрее, чем сливать воду) и отстрелил растяжки, получив дифферент на хвост. Правая рука моя сорвалась, меня развернуло. Я корячился, в страхе ожидая, что алюминиевые поручни оторвутся напрочь вместе со мной.
Мелькнули светлые клочья – останки разорванных палаток. Из черного облака к земле тянулся гигантский извивающийся хобот. Вдоль его нижнего конца вздымались и опадали волны пыли. Будто водопад. Потом… словно опорожнилось мусорное ведро – смерч закружил обломки наших самолетов. И гул, страшный гул и грохот. Сверкнуло. В верхней части облака змеились молнии. А потом ревущий, бешено крутящийся столб придвинулся совсем близко. Ян и Перси неподвижно стояли, глядя на летящую к ним смерть. Земля резко ушла вниз, и я потерял их из виду.
Моторы на полной мощности выталкивали «Бродягу» наверх. Именно так движется дирижабль. Нос кверху (рулями высоты или манипуляцией с балластом), двигателям ход и… поехали. Нос вниз – маршируем к земле, только к поверхности ластиться надо, заходя против ветра, ежу понятно. Отказ двигателей дирижаблю неопасен – это самолет грохнется вдребезги. А воздушный корабль всегда имеет на уровне земли некоторый запас подъемной силы.
Рассказывали, что Хозяйка никогда не летает самолетами. Осторожная дама.
А вот мне суждено погибнуть от дирижабля. Наверху очень холодно – закоченевши, я неминуемо сорвусь. Впрочем, до этого далеко – минут сорок. Плюс неприятные шестьдесят секунд, когда буду лететь к земле. А вот смерть станет мгновенной. Или нет? За этими оптимистичными рассуждениями я вновь повернулся лицом к трапу, собираясь закрепиться надежней. Раздался скрежет, я похолодел, решив, что конструкция начала разваливаться. Меня отодвигало от корпуса гондолы – трап разворачивался! Послышался голос:
– Одди!
Эвишка! Рискуя собой, наполовину высунувшись наружу, она протягивала мне руку. Я заспешил, не забывая, впрочем, принцип трех опор: делая шаг – держаться обеими руками, а, работая руками – твердо стоять на ногах. Несколько секунд и Эвишка крепко схватила меня за шиворот. Мы вдвоем ввалились в коридор.
– Б-б-благодарю… – изрек я мужественным тоном, чуть не прикусив язык.
