Правда, его несколько встревожил и озадачил один непонятный случай — сам по себе совершенно незначительный, но оттого еще более необъяснимый, вызвавший у сопровождавшей его девушки приступ откровенного ужаса и сорвавший с ее губ пронзительный крик. Везин всего лишь указал рукой в сторону завитков сизого дыма, курившегося над кучами опавших листьев и замысловато извивавшегося на фоне красных крыш, после чего побежал к стене, жестами призывая ее последовать за ним, чтобы вместе полюбоваться прорывающимися сквозь бурую массу язычков пламени. Однако, едва взглянув на тлеющие листья, девушка вздрогнула словно от неожиданности, выражение ее лица разительно изменилось, она повернулась и опрометью бросилась бежать, успев прокричать лишь какие-то разрозненные слова, из которых ему удалось уловить лишь то, что ей страшно и хочется как можно скорее покинуть это место, а заодно увести и его самого.
Однако, уже через пять минут она была, как и прежде, совершенно спокойна и счастлива, словно не случилось ничего такого, что могло бы потревожить или смутить ее, так что вскоре они оба забыли про этот досадный случай.
Потом они любовались зрелищем развалин крепостной стены, вслушиваясь в звуки причудливого городского оркестра, который он слышал в день своего приезда. Как и прежде, он испытал трепетное волнение, что, возможно, отчасти помогло ему мобилизовать свой неуклюжий французский язык. Стоя рядом с ним, девушка также чуть подалась вперед. Здесь они были совершенно одни. Движимый безотчетным, не знающим раскаяния импульсом, он принялся что-то лепетать, толком не понимая, что именно — о его странном восхищении ею. Уже при первых его словах она легонько спрыгнула со стены, приблизилась к нему и с улыбкой на губах остановилась, едва не касаясь его коленей. Шляпку она никогда не носила и теперь солнце слегка ласкало ее волосы, щеку и краешек шеи.
— О, я так рада! — воскликнула она, мягко хлопнув в ладоши перед его лицом. — Так рада! Ведь раз вам понравилась я, то вам не может не понравиться то, что я делаю, и то, чему я принадлежу.
Он уже начал сожалеть о том, что столь неожиданно утратил контроль над собой. Что-то в ее словах вызвало у него очередной приступ безотчетного страха, как у моряка, пускающегося в плавание по неизведанному и опасному морю.
— Я хочу сказать, что и вы поучаствуете в нашей настоящей жизни, — мягко добавила она, словно заметив его смятение и желая теперь задобрить своего спутника. — Вы вернетесь к нам.
