Не будучи способным найти новую лодку, я принялся отчаянно искать выход из создавшегося положения. Я накупил крепежных болтов, приобрел новую ткань для паруса, материал, которым можно было законопатить днище, в общем все, что, как я полагал, может понадобиться для ремонта моего корыта, после чего договорился с туземцами, чтобы они отвезли меня на своей лодчонке на Тубуайю. Я рассчитывал, что нам удастся подремонтировать шлюп, чтобы я вовремя вернулся на «Кошачий остров».
Туземцы вообще никогда не были особо хорошими работниками, а на сей раз откровенно лодырничали, так что я едва не пришиб парочку из них, пока мы собирали обломки моего судна и заново лепили из них нечто похожее на некогда существовавший шлюп. Я регулярно привозил их к месту работы, так что работали они, можно сказать, от рассвета до заката, а порой даже ночью при свете фонаря. То, чего у нас не было, но что действительно требовалось, мы изготавливали сами. За полтора месяца мы, наконец, привели шлюп в относительный порядок. Признаюсь, что судно получилось не очень-то надежное, но я понимал, что оно все же выдержит и сможет идти под парусом, если, конечно, не попадет в очередной ураган.
Все то время, пока мы работали, меня преследовали мысли о старике Фостере, оставшемся на Тао. Запасов продовольствия для прожорливых существ ему должно было бы хватить не более чем на три месяца, и срок этот к моменту окончательного спуска подлатанного судна на воду давно истек. Я произвел элементарный подсчет и понял, что если вернуться на Папете, чтобы пополнить запасы продовольствия и снаряжения, то я потеряю еще не меньше месяца.
Как и остальные белые люди, жившие на островах, я не придавал особого значения всем этим туземным суевериями табу. Обычно эти предрассудки основывались на культурных традициях и легендах, а отнюдь не на каких-то реальных фактах. Тем не менее, я испытал сильное нервное напряжение двадцать шесть дней спустя, когда до Тао оставались одни сутки плавания.
Море было совершенно спокойным. В корму дул легкий, устойчивый ветерок и меня со всех сторон окружала чистая, темно-синяя вода. На сей раз все шло нормально, но меня не оставляло предчувствие, что я покидаю мир живых существ и направляюсь прямо к вратам ада.
В лагуне я оказался где-то вскоре после полуночи. Едва я бросил якорь, как со стороны черной кромки атолла послышался громкий, похожий на стон звук, который донесся до меня, отражаясь от походившей на залитое лунным светом зеркало поверхности воды. По коже у меня пробежали мурашки и я в буквальном смысле почувствовал, как напряглась кожа у меня на затылке. Оголодавшее зверье услышало меня и теперь требовало своей пищи.
