В коридоре стоят двое на костылях, смотрят на нас без любопытства, и мы идем мимо них — я впереди, женщина за мной, подходим к следующей двери, и я напрягаюсь заранее, но дверь открывается вдруг, и перед нами возникает крахмальный халат и круглое, румяное лицо молоденькой медсестры.
— Зарина! — радостно восклицает она и, повернувшись, кричит кому-то: — Зарина пришла!
П р и ш л а, думаю я, и повторяю про себя имя:
ЗАРИНА.
На пороге появляется вторая медсестра, такая же молоденькая, румяная и черноглазая. Сияют снежной белизной халаты, сияют улыбки. Поздоровавшись, вторая медсестра косится на меня лукаво и спрашивает:
— А это кто, Зарина? Твой жених, да? Ну, говори, не стесняйся!
Стою, переминаясь с ноги на ногу, беспомощно оглядываюсь на женщину, а девушка, которую я держу на руках, Зарина, вдруг улыбается, да, я впервые вижу ее улыбающейся. Заметив женщину, молоденькие медсестры здороваются смущенно и, вспомнив о своих обязанностях, берут у меня с рук девушку, несут к себе, и одна из них захлопывает ногой дверь, и снова, теперь уже из-за двери, слышится смех. Они продолжают допытываться обо мне, и я злюсь — нашли, о чем говорить с парализованной девушкой.
О, доброта людская!
— Как вы будете возвращаться? — спрашиваю женщину.
— Не знаю, — отвечает она, — что-нибудь придумаю.
Смотрю на часы. Опаздываю уже на двадцать минут. Спрашиваю:
— Сколько времени уйдет на процедуры?
— Около часа.
Опоздать на двадцать минут или на два часа — велика ли разница?
— Ладно, — говорю, — я помогу вам. Только пойду отпущу машину.
Лицо женщины разглаживается, черты становятся мягче, взгляд светлеет.
Выхожу на улицу. Таксист рвется мне навстречу, кажется, даже машина боком подалась ко мне.
— Что с ней такое? — спрашивает он.
— Паралич.
— Ой, горе, — сокрушается он, — ой несчастье!
— Я остаюсь, — говорю, — отвезу их домой.
Протягиваю ему деньги.
— Когда? — спрашивает он.
— Через час.
— Спрячь свой рубль! — сердится таксист. — Божеское дело делаем, а ты деньги суешь! Слушай, — говорит он, — вместе отвезем их. Через час я подъеду. Ровно через час я буду здесь. Клянусь матерью!
Он оказался клятвопреступником.
На КПП воинской части, в маленький домик, встроенный в кирпичный забор, я вваливаюсь с Зариной на руках. Мы вваливаемся все вместе — мать Зарины, таксист-клятвопреступник и другой, который вез нас обратно, две медсестры и двое на костылях, старик из автобуса, хозяйка белой овечки и сама овечка, чистенькая и покорная. Дежурный долго вертит в руках предъявленную мной повестку, подозрительно смотрит на меня, спрашивает грубовато:
