Довольно скоро после его смерти я стал жить один, а усатый мужчина окончательно переселился к моей матери.
Мать всегда была одержима чистотой. За обеденным столом я, как правило, сидел один, потому что мама, поставив передо мной тарелку, сразу же принималась мыть кастрюлю и плиту. У нас в доме полы и мебель сверкали как зеркало. Любой человек, по какой бы причине ни заходил, всегда слышал от моей матери одну и ту же фразу: «Извините за беспорядок». При этом я всегда оглядывался: все было в идеальном порядке. Я с детских лет ничего не пачкаю.
Время шло, и вот я стал подростком. Естественно, мне хотелось найти для себя свой угол, где дышалось бы свободнее, но мать продолжала относиться ко мне так, что я чувствовал себя кругом виноватым. Иногда я чувствовал свою вину еще до того, как она делала мне замечание. Ее чрезмерное внимание душило меня. Мать баловала меня, у меня было все, что нужно, но каждый раз она перечисляла свои заслуги в моем воспитании и образовании. И я попал в западню.
С матерью я постоянно ощущал свою неправоту. С годами я понял, что ее поведение было болезненным желанием привязать меня к себе из страха, что и я могу оставить ее.
Между мною и жизнью всегда стояла моя мать. Она не оставляла без внимания и порой убийственных комментариев любое мое действие Я не мог спокойно выпить стакан воды: «Помой потом стакан», я не мог спокойно войти в дом: «Сними ботинки… Положи на место… Не ложись на кровать. Погаси свет…» Когда я мылся в душе, она стучала в дверь: «Осторожней, не лей воды на пол». Или как вам такая фраза: «Кишечник надо очищать»? Страдая запорами, я слышал ее почти ежедневно. Эти бесконечные одергивания, сложившись в комплекс, преследуют меня и по сей день, и избавиться от них, боюсь, не так-то просто.
В тот вечер, когда я узнал, что мой отец умер, я решил приготовить себе ванну. Я не закрыл кран, и вскоре вода начала переливаться через край, но я даже не шевельнулся. Я неподвижно лежал и смотрел, как стекает вниз. Потом я полчаса вытирал пол. На меня это оказало терапевтическое воздействие — это был первый смелый поступок в моей жизни.
Через несколько дней после смерти отца меня вызвали к нотариусу на вскрытие завещания. Этот вызов меня удивил и потряс. Я не знал, что делать. Мне не хотелось идти туда, но я все же пошел. Кроме меня там были моя сводная сестра и ее мать — подруга моего отца. В комнате нотариуса, читавшего текст завещания, стояла такал тишина, что я вряд ли ее забуду. Отец оставил мне в наследство маленькую однокомнатную квартиру. Я сразу подумал, что они будут ненавидеть меня за это. Мне было стыдно, но я молчал.
