— Ты ничего не заметил?
— А что я должен был заметить?
— Посмотри на мой номер… ты ничего не замечаешь?
— Нет.
— Это палиндром.
— Что?
— Это палиндром — перевертыш. У меня номер телефона в виде палиндрома. Его можно читать с начала и с конца. Как Адда, Анна, Отто. Видишь, как просто запомнить. Достаточно первых пяти цифр. А они очень простые, их нельзя забыть.
Я оставил ему свой номер, и мы попрощались. Увидев в своих руках телефон, я догадался, что могу воспользоваться его возможностями. Нажав на кнопку SMS-сообщений, я набрал адрес Микелы и зачем-то отправил его Сильвии. Было бы логично сохранить его в папке «отправленные сообщения», но я не подумал об этом.
Через две минуты Сильвия позвонила мне.
— Что за сообщение ты прислал?
— Это девушка из трамвая. Я сегодня разговаривал с ней. Мы вместе пили кофе.
— Наконец-то тебе хватило смелости пригласить ее!
— Да, верно… сегодня у меня хватило смелости пригласить ее, но она сказала, что завтра уезжает работать в Нью-Йорк. А то, что я послал тебе, это адрес ее нового офиса, я не знал, как его сохранить. Ты его запиши где-нибудь, а потом отдашь мне. Мы увидимся сегодня вечером?
— Сегодня тот самый день, поэтому мы не увидимся. Может быть, завтра?
— Давай завтра.
Я пошел на работу. По дороге мне поступило SМS-сообщение от Сильвии. Она переслала мне адрес, который я только что ей отправил. Очень умно. Хотя, вероятно, чокнутым все-таки был именно я.
В общем, как только я доберусь до работы, я его куда-нибудь запишу.
Так я и сделал.
В тот вечер, когда Микела отмечала свой отъезд, Сильвия не могла посидеть со мной, чтобы пролить бальзам на мои раны. «Сегодня тот самый день», — сказала она. «Тот самый день» — это первый день ее месячных, а поскольку у Сильвии загиб матки, то ей часто приходится отлеживаться в постели — боли были слишком сильны.
На тот момент мой роман с очаровательной спутницей из трамвая, скорее, уже подошел к своему завершению. Да, я подглядел адрес ее новой работы в Нью-Йорке, но я уже знал, какой конец уготован нашей истории. Со временем ее адрес потеряет для меня всякий интерес, и наш роман канет в Лету так же, как и большинство моих фантазий.
До разговора в баре Микела жила в моем воображении, и я представлял ее такой, какой мне хотелось ее видеть. Образ, который я вылепил, не соответствовал реальности, но, несмотря на это, Микела мне понравилась. За время короткой встречи она не развеяла мои фантазии, наоборот: когда ее взгляд погрузился в меня, я мгновенно испытал глубокое волнение.
