– Рон? – выдохнула Анжела. Постояла, напряжённо прислушалась, но в тюрьме после секундного потрясения опять воцарился вековой покой.
Почему Рон выстрелил? И чем? У него пистолета не было… Анжела вдруг засомневалась, действительно ли следует она за своим братом. Ведь человек с фонарём мог быть кем угодно…
Нет, это он. Я чувствую. Анжела пошла дальше, стряхивая липкие, ненужные мысли. Она страшилась думать, что ошиблась и следует за очередной иллюзией. Лучше просто идти, а там… видно будет.
На стенах висели мрачные, жестокие картины, изображающие пытки и казни, которые проводились в своё время в этих застенках. Сколько бы стараться не смотреть, картины с посаженными на кол и повешенными узниками всё равно притягивали взгляд, как магнит. Художник явно переусердствовал, стараясь, чтобы картины выглядели как живые… Анжела дрогнула, увидев в конце галереи очередную фантасмагорию на тему огня – на этот раз узник, сжигаемый на костре. Перекошенное лицо, объятые пламенем волосы. Это что… женщина?
Спичка обожгла ей палец. Анжела ойкнула и выпустила обугленный колышек из рук. Не переставая гореть, спичка кувыркнулась в воздухе, шлёпнулась о сырой пол. Раздался влажный треск. Она пошла дальше, на ходу зажигая следующий колышек. Пламя спички встало необычно ровно, пылающий жар исходил волнами, опаляя ресницы.
В конце коридора была дыра. Большая, чёрная, перенёсшаяся из отеля.
– Нет, – хрипло прошептала Анжела и попятилась назад. – Это мне кажется. Этого не может быть…
Она отвернулась, закрыла глаза, посчитала до пяти и снова взглянула на конец коридора. Дыра никуда не делась – она упрямо лежала на месте, поглотившаяся брата и готовая поглотить её саму.
– Изыди! – закричала Анжела; огонь в её пальцах пустился в пляс. – Исчезни!
… чезни! – громогласно вторил коридор… зни! – согласились решетчатые двери камер. Дыра проигнорировала их дружный возглас. Иди ко мне, Энжи. Я есть правда. Иди ко мне, и узнаешь правду. Ты ведь хочешь узнать правду?
Пламя вновь лизнуло онемевшие пальцы. Анжела опустила взгляд и увидела, как полупрозрачная оранжевая субстанция плещется у ногтей. В нос ударил едва уловимый запах горелого. Спичка вновь вывернулась, перекувыркнулась, как её предшественница, и упала на пол. Но не погасла. Рядом с ногами Анжелы тотчас вспыхнули языки пламени, словно заплесневелая каменная кладка была насквозь пропитана бензином.
Она непроизвольно сделала шаг назад, к дыре. Огонь взорвался, словно пороховая бочка, прыгнул на потолок и стены с ловкостью ягуара. Мгновение – и тюремный коридор уже полыхал, выплёвывая ей в лицо горячий воздух. Горели стены, горел потолок, горел пол. Горел камень. Пламя медленно подступало, вытесняя Анжелу к дыре.
