Спустя несколько недель, глубокомысленно анализируя, в чем же была их ошибка, Данька нашел целых две причины провала. Во-первых, бежать надо было в свободный от школы день, с самого утра, когда взрослые на работах и Телку пришлось бы побегать гораздо дольше, прежде чем он нашел бы деда или полковника. А во-вторых – закрывать за собой внутреннюю гермодверь после того, как они вышли в тамбур. Это задержало бы преследователей ровно на столько, сколько ребятам понадобилось бы, чтобы открыть штурвал и вылезти на поверхность. А уж там – ищи ветра в поле.
В переходном тамбуре-то их и застукали. Друзья открыли внутреннюю герму, вышли в тамбур и уже откручивали штурвал внешней. Поворотный механизм шел туго, скрип стоял такой, что разбудил бы и мертвого, и они торопились. И вот в самый ответственный момент, когда казалось, что дверь вот-вот откроется и путь – на волю, в пампасы! – будет свободен, Данил буквально затылком ощутил за спиной чье-то присутствие. Обернулся – и получил такой подзатыльник, что чуть не полетел на пол. Поднял глаза – перед ним, сурово сведя брови на переносице, стоял дед. Из-за его плеча выглядывал отец Кирилл, матушка Галина, Родионыч и Телок.
И дед, наставив указующий перст на внука, изрек:
– Вот что, дружок… Я смотрю, слишком уж ты самостоятельный стал. Силу воли ты, может, и сам в себе воспитаешь, а вот к дисциплине без твердой руки не приучишься. С завтрашнего дня поступаешь в распоряжение Сергея Петровича. Уж он тебя научит… Родину любить!
– … так точно, товарищ полковник. В ходе проведенной операции был допрошен один из охранников. Он подтвердил, что два дня назад в часть действительно пришел караван. Состав: семь автомобилей «Урал» с кунгами, три тентованных автомобиля ГАЗ-66, восемьдесят второй бэтэр, «Камаз» с цистерной, еще один «Урал» – фура, несет шесть квадроциклов и ГАЗ-233014 «Тигр». Груз – патроны. По крайней мере, язык утверждал именно это. Кроме того, с караваном прибыло порядка пятидесяти бойцов в полном боевом.
Напарники сидели в отсеке Родионыча. Докладывал Данил, как старший группы, Сашка помалкивал, сидел в углу кабинета на мягком стуле. Знал из прошлого опыта, что Родионыч не терпит, когда два человека одновременно говорят, требует, чтоб во время доклада все было четко, по-военному.
Полковник даже домой зайти не дал, как в тамбурах комки свои получили, переоделись – так сразу по громкой связи и вызвал. Теперь сидел молча, слушал внимательно, не перебивал. Соображал что-то, чиркая карандашом по бумаге. Сопел только.
