Системы безопасности комплекса «Доксфорд индустри» функционировали столь надежно, что нечего было и пытаться проникнуть внутрь без предварительной и многолетней практики внедрения своих людей в штат обслуживающего персонала. Поэтому и было решено, что внезапный удар — единственная возможность добиться успеха. Стайлер был защищен превосходно, но мы иного и не ждали.
Он засек меня почти сразу, лишь только я появился над планетой Альво. Совершенство его средств обнаружения меня не очень удивило. Приближаясь по нисходящей к главному зданию, то есть к штаб-квартире Стайлера, я многое бы отдал, чтобы узнать, давно ли он ждет нападения и насколько это его беспокоит.
Пока что я уворачивался от ракет или отражал их, свои собственные, однако, в ход не пуская. Но держал их в состоянии боевой готовности, потому что начинать штурм собирался уже с воздуха.
Потрескивание атмосферных помех в приемнике, свист, тяжелое дыхание… Мой приемник ожил. Ага, сейчас начнутся угрозы! А может, со мной попытаются договориться? Зряшное дело.
Однако обычного в таких случаях: «…судно без опознавательных знаков, вы нарушили воздушное пространство… приказываю вам…» и т. д. и т. п. — не последовало. Вместо этого: «Ангел Анджело, — услышал я, — добро пожаловать на планету Альво. Надеюсь, за время своего краткого визита скучать тебе не придется».
Ко мне обращался сам Стайлер! Выходит, ему уже было известно, кто я такой. Во время подготовки к заданию я прослушивал его голос на пленках и не единожды разглядывал его портреты. Это называлось знакомить меня с «объектом», и инструкторы сопровождали прослушивания и просмотры хором оскорблений в его адрес. Приходилось их утихомиривать, они мешали мне сосредоточиться. Им было трудно поверить, что я не испытываю необходимости ненавидеть низенького человечка с бесцветными глазами и одутловатым лицом, на голове у которого помещалось нечто вроде тюрбана из проводков, вживленных в мозг.
— Может, мы и пережимаем, — оправдывались инструкторы, — но со временем это тебе поможет.
Я отрицательно качал головой:
— Чтобы убить человека, мне не нужно испытывать какие-либо чувства. Наоборот, они способны только помешать.
Итак, Стайлер знал, кто я такой. В этом тоже не было ничего удивительного. Чудовищный объем информации поступал в его мозг — мозг, несомненно, наделенный ясным сознанием и чувствительностью вкупе с воображением. Конечно, сведения обо мне смутны и отрывочны, но исходили они явно из какого-то надежного источника, в этом тоже сомневаться не приходилось. Впрочем, я не собирался помогать ему устанавливать мою личность. И вообще разговаривать с ним о чем бы то ни было. Слова ничего не решают.
