— А ты, Ли? — спросила Шэрон. Она всегда называла Анну по фамилии.
— Пока не решила. Возможно, билеты и программки; но и декорациями я бы тоже хотела заняться. Пожалуй, попробую взяться и за то и за другое.
— Я вижу, у вас обширные планы, — усмехнулась Шэрон и взглянула на Кэрри. — Значит, вы все трое будете работать вместе.
— Все трое? — переспросила Кэрри, нахмурившись.
— Да, я тоже так думала, — улыбнулась Анна. — Будет здорово, правда?
— Ну… да… но… Кэрри не знала, что сказать. — Я еще окончательно не решила, чем мне заняться.
— Серьезно? — удивилась Тереза. — Я была уверена, что ты захочешь делать декорации, ведь ты хорошо рисуешь.
— Я тоже так полагала, — поддержала ее Анна.
— Да, возможно, я займусь этим, но…
— По крайней мере ты же не собираешься пробоваться на роль? — хихикнула Кимберли.
Сердце у Кэрри оборвалось. Куда эта Кимберли лезет со своими замечаниями! Она взглянула на Анну с Терезой и увидела, что те смотрят на нее с… жалостью. Неужели это так?
Кэрри не знала, что сказать, и все остальные, видимо, тоже. Все теперь молчали.
— Что? Я не имела в виду ничего плохого, — оправдывалась та. — Я лишь хотела сказать… ну… ты знаешь… помнишь тот случай, доклад по Египту? Когда ты совсем запуталась?
Кэрри поморщилась.
— Совершенно очевидно, что ты не любишь выступать перед людьми, — добавила Кимберли. — Вот и все, что я хотела сказать. Но я не утверждаю, что ты не можешь попробовать.
— Правильно, — поддержала ее Тереза. — Я тоже считаю, что ты смогла бы, если бы захотела, правда?
Она взглянула на Анну.
— Конечно, — кивнула та.
— Мы просто думали, что ты и не хочешь, — продолжала Тереза. — Ведь так?
Кэрри видела, что всё смотрят на нее, ожидая ее ответа. Она почувствовала, что краснеет, и ее щеки вот-вот станут такого же цвета, что и ее волосы. В общем, это был не лучший момент для признания, что она мечтает выступать на сцене, — тем более что подруги явно не считали ее способной на это, хотя и пытались пощадить ее чувства.
— Я не знаю, — наконец выдавила из себя Кэрри. — Наверно, нет.
После этих ее слов, казалось, напряжение спало. У всех, кроме самой Кэрри.
— Я понимаю, Кимберли, что ты имела и виду, — продолжала Кэрри. — И ты права. Я действительно очень волнуюсь, когда приходится говорить перед публикой.
— Кто из нас не волнуется? — заметила Кимберли. — Я терпеть не могу выступать с устными докладами.
— И я, — поддержала ее Тереза,
— А я нет, — заявила Шэрон. — Я уже давно преодолела боязнь сцены.
