Подходили к базовой станции космогеологии на Поясе. Здесь на одном из астероидов размещалось экспедиционное Управление Пояса Астероидов, отсюда контролировалась вся геологоразведка и добыча на Поясе. Патрульные корабли были частыми гостями на базе, но их всегда встречали радушно, еще бы – новые лица, или старые знакомые, и вообще повод для маленького праздника.
— Товарищи, сегодня у нас радостный день! Начальник Управления Сергей Сергеевич Петров-Водкин с удовольствием посмотрел на космофлотцев.
— К нам пришли наши друзья, наши ангелы-хранители, наши доблесные красные бойцы, экипаж славного боевого корабля «Яростный поход», оберегающие покой и мирное, так сказать, небо в нашей части Пояса, встречайте, товарищи!
Все захлопали, девушка в русском наряде подала Старику хлеб-соль, стали здороваться, знакомиться, кто-то узнал кого-то, закричал, полез обниматься, «Сколько лет- сколько зим!» «Последний раз на орбите Юпитера». «Когда были в Союзе?». «Нет, не здесь, он баллотировался в верховный совет, теперь заседает, открытку прислал, стал в галстуке ходить». «Маша была у нас с концертом, да, у нас отличный фортепьянный зал».
Через некоторое время всех пригласили за стол. Были речи, ответные тосты, здравицы, тосты за геологов, за космофлот и, наконец, за коммунизм. Встал Старик.
— Товарищи, спасибо вам за горячий прием, для нас это такой же радостный день как и для вас, но я хочу поднять этот бокал за то, что наполняет нас этой жизненной силой, которой светятся ваши лица, за то, что оживляет наши с вами души, за тот общий огонь, который горит в наших с вами сердцах, который однажды почти погас в человеке, и вместе с которым почти погасла однажды История. Я пью за восходящего человека.
Лица гостей и хозяев стали серьезными, то, о чем говорил Старик, было важно для всех, да, прошли годы, Конфедерация шла от победы к победе, общество залечило раны, нанесенные ему в эпоху падения великих советских идеалов, но осталась ноющая боль – «никогда больше». И это собирало и сосредотачивало людей, когда речь заходила о высоком, как бы заставляло взглянуть пристально в себя и окружающих – все так, как ты говоришь? Ты веришь в это?
Старик вглядывался в лица. Все молодые, серьезные, умные, но это не главное, и тогда были такие же. Главное в глазах – да, есть огонь, и есть сила, значит порядок, не сдадут.
— За коммунизм! — все встали: – «За звезды!»
Разошлись за полночь. Старик остался толковать с начальником Петровым-Водкиным, которого знал по Кубе, а Иван долго не мог уснуть, думал о том, почему советские люди старого СССР так даром почти отказались от того, за что их отцы и деды пролили столько своей и чужой крови, он часто об этом пытался говорить с отцом, хотя тот не любил этого разговора – отделывался общими фразами, вроде «люди слабыми стали», «огня не стало». -А как же ты?
