На какой-то момент я задержался у двери, борясь с массивным, еще наверное, дореволюционной конструкции замком. Наконец, молодость победила, и дверь закрылась. Глаза привыкли к темноте, и я поспешил за напарником со старушкой, которые уже успели скрыться за поворотом коридора. Покидая прихожую, я машинально бросил взгляд на себя в зеркало и уже сделал пару шагов по направлению к комнате, как вдруг меня что-то остановило. Я обернулся и стал пристально рассматривать декоративную раму большого старинного зеркала. Некоторым образом меня бросило в жар, а потом как-то сразу похолодало, по спине пробежали колючие мурашки. Чересчур знакомыми показались мне деревянные купидоны, нависающие над зеркалом и сжимающие в пухлых, с детскими перетяжечками, руках пучки стрел и виноградные лозы.
"Просто совпадение", — попытался успокоить я себя, но тут мой взгляд упал на мраморный подзеркальник, где лежал тот самый гребень, — "надо обратиться к психиатру, надеюсь меня вылечат", — подшутил я сам над собой, решив посмотреть, что будет дальше, и оставить анализ происходящего на потом.
В комнате я застал коллегу, лихо манипулирующего кнопками кардиографа около пожилой фрейлины.
— Вы где там ходите, друг мой? — спросил он, не поворачивая головы.
— Да так, потом расскажу, — я сел за широкий обеденный стол, стряхнул со скатерти крошки, отодвинул хрустальную вазочку с пыльной, засахарившейся мармеладкой и стал заполнять историю болезни.
Провозившись около получаса с пациенткой и не выявив никакой острой патологии, мы принялись угощаться кофе, любезно предоставленным старушкой.
— Крайне приятно, что уже второй раз за сегодняшний день мы встречаем уважительное отношение к работникам халата и фонендоскопа, — начал Краснощеков петь дифирамбы.
— Вам чем-нибудь помочь? — спросил я, видя, что старушка собирается предпринять какое-то активное действие.
— Нет, молодой человек, я привыкла все делать сама, — и действительно, несмотря на слепоту, наша больная передвигалась по комнате с несвойственной этому состоянию ловкостью.
Мне тоже захотелось сказать что-нибудь доброе и поддерживающее, но в это время она заговорила сама.
— Молодые люди, можно я вас отблагодарю?
— Нет, нет, что вы. Для нас лучшая благодарность это ваше здоровье, — я сам удивился, что произнес эти слова. Обычно подобную фразу ждешь как манную кашу с неба, но в этот раз мне почему-то стало откровенно неудобно получать от бедного старого человека какое-нибудь вознаграждение.
