- А что, если мне поупражняться в поэтическом ремесле? – сказала она вслух. – Быть может, я открою в себе склонность к сему благородному занятию?
Эта мысль воодушевила её. Галя быстренько сбегала умыться, открыла гардероб и переоделась в изящное прогулочное платье с причудливой вышивкой по краю подола, изображавшей различные сцены из «Илиады». Она накинула на плечи пелеринку, надела ярко-желтый чепец с лентами, сунула в свой ридикюль блокнотик и направилась к выходу.
Здесь её ожидало препятствие в лице отца, загромоздившего коридор своим пьяным спящим телом.
- Ах, папенька! – в сердцах выговорила Галя. – Вы ужасно невоздержанны в выпивке! Как можете вы, будучи Главой сего уважаемого Поселения, возлежать на холодном полу в столь неподобающей позе?
Егор Тимофеевич никак не отреагировал на слова дочери, продолжая мирно посапывать и испуская страшный перегар.
Галя попыталась перешагнуть через него, но юбка с кринолинами серьёзно мешала в этом мероприятии, так что ей пришлось позвать дворового мужика, с которым вместе они кое-как переместили тяжелую тушу Пахотнюка на диван в гостиной.
- Благодарю, Антон Михеич, - отдышавшись, сказала Галя. - Одной бы мне нипочём не справиться.
- Дык шо ж, конечно ж, мы завсегда, если кого туды-сюды, - добродушно отшутился Михеич, теребя бороду. – Однако ж, Марьяна Егоровна, не поможете ли копеечкой на опохмел? Шибко голова гудит после вчерашнего.
- У меня нет с собой… Спросите у дворецкого, скажите, барышня велели.
- Оно конечно, - согласился Михеич. - Спросить-то мы завсегда… Токмо он-ить, дворецкий-то, дрыхнет ещё с перепою, а мне мочи уж нет терпеть…
- Ну, тогда у маменьки, - растерянно промолвила Галя, романтический настрой которой постепенно сходил на нет.
- Маменька ваша с кучером поехали на крюшон к мадам Задрючской, и скоро ожидать её никак не можно.
- Тогда… возьмите, пожалуй, у папеньки в кармане ключи от несгораемого шкапа, там у него тридцатилитровая бутыль с чистым гишпанским спиртом. Только всю, ради Христа, не пейте, и ключи назад тихонько верните, а то папенька сильно осерчает.
- Благодарствую, барышня, ваша доброта мне как бальзам на душу… - и Михеич, потерев в предвкушении руки, полез шарить у барина по карманам.
Тем временем Галя в изрядно подпорченном настроении вышла на улицу, и, раскрыв над головой кружевной зонтик от солнца, направилась в парк.
Парком в Поселении назывался клочок леса, вдоль которого со стороны самого Поселения соорудили чугунный забор с необычайно уродливыми воротами красного кирпича. Для удобства гуляющих в парке спилили несколько деревьев, дабы на пеньках можно было присесть, а культурная составляющая обеспечивалась гипсовыми скульптурами, самая выразительная из которых называлась «Покорителям космоса» и изображала сисястую бабу в мотоциклетном шлеме.
