Вот уж действительно - самый читающий народ. Что для него ни издай, каким тиражом ни запузырь - все равно раскупят и прочтут. А не прочтут, так все равно раскупят - надо же на что-то деньги тратить, зря, что ли, их печатают (это равно относится как к деньгам, так и к книгам). Но справедливо и обратное: то, что не издают, все равно читают. Скажем, еще очень плохо и недостаточными тиражами издают у нас произведения авторов этих строк, однако куда ни приедешь - в тот же город Н. на читательскую конференцию или в Сочи на ежегодный слет любителей бытовой прозы,- всюду просят автографы. Или возьмем путевые заметки старого грека, который, говорят, к тому же был и слепым, но, несмотря на это, натолкнул товарища Н. на блестящую идею. Грека тоже плохо издают. Если бы мы его книгу увидели, то обязательно купили бы.
Наш самый читающий в мире народ в первые же дни эксперимента, узнав по кратким газетным сообщениям, а больше из быстро распространявшихся по Несуглинью слухов о сиренах, неведомо где раздобыл писания слепца и размножил каким-то способом, хотя все множительные аппараты в Н-ской области, как, впрочем, и во всех других, спрятаны были в комнатах за железными дверями и опечатаны пломбами.
А прочитав описанную греком историю, люди быстро смекнули, как уберечься от притягательной силы сиреньего пения.
Пилоты и штурманы-радисты, едва самолет входил в воздушное пространство Н-ской области, переходили на запасные частоты, недоступные н-скому радиовещанию. На автотранспорте все оказалось еще проще: подними стекла в окнах да покрепче пристегнись сам и пристегни ремнями своих пассажиров, как это и предписано правилами Госавтоинспекции. Уже на второй день эксперимента на автодорогах города и области бились, извивались в привязных ремнях, силясь освободиться и броситься на зов Елены, Дориды и Гегемоны, тысячи людей. Но ремни были крепки, на все протяжение области хватало их запаса прочности. А уйдя за пределы слышимости, путники могли и отстегнуться. Сложнее обстояло дело на железнодорожном транспорте, где ремни пока не предусмотрены. Но и тут выход был найден в произведениях слепого старца: пассажиры стали затыкать и залеплять свои уши во время остановок на станции Н.-Пассажирская. Кто пользовался в этих целях пчелиным воском, кто приладил стеариновые свечи и лыжные мази, кто - аптечные затычки. А молодые люди нацепляли наушники и, цинично посмеиваясь, слушали совсем не сладкие, а грубые и вызывающие песни зарубежных и доморощенных горе-рок-певцов.
