– Федор, давай все эмоции оставим на потом. Я тоже возмущена, но давай сейчас займемся главным. Ты можешь последить за станцией? Мне надо смотаться в одно место…
– Да не вопрос! Сейчас подъеду.
– Тогда я отсюда уезжаю.
Я отключила телефон, бросила его в сумку и выжала сцепление.
Дома я пробыла совсем недолго, только перекусила легко, так как утром убежала не позавтракав. В половине первого я позвонила журналистке Стелле:
– Алло, Стелла?
– Да, это я.
– А это Полина, я вам звонила…
– Я помню. Значит, так. Я пока свободна, могу уделить вам полчаса, если подъедете прямо сейчас.
– Тогда я уже выезжаю!
Я оделась со скоростью солдата-отличника воинской службы и быстро вскочила в свой «Мини-Купер».
Стелла оказалась высокой брюнеткой. Она была в брюках и джемпере, кроме цепочки на шее, на ней не было больше никаких украшений. Она сидела в комнате одна за компьютером. Когда я вошла, она окинула меня беглым оценивающим взглядом и вынула из шкафа куртку:
– Ну что, идем?
Мы зашли в ближайшее кафе, заказали себе обед.
– Стелла, скажите, вы помните интервью с академиком Поляновым? – начала я разговор.
– Конечно, помню! Прикольный вообще-то был дедок! Гостеприимный. Сначала добросовестно ответил на все мои вопросы, потом повел меня на кухню. Угостил чаем с шоколадными конфетами, вафлями, вареньем… Мы с ним долго сидели, и он все рассказывал, рассказывал… Словоохотливый дедок и довольно откровенный. Не каждый вот так с посторонним человеком будет выворачивать душу наизнанку.
– А можете в двух словах рассказать, о чем он вам поведал?
– О детях говорил: они у него в Африке умерли. Они вирусологами были. Потом о внуках рассказывал, какие они славные ребятишки. О работе, о своих научных трудах. Его даже за границей издавали…
– А вот о личной жизни, кроме детей и внуков, что-нибудь говорил?
– О личной? Да, представляете, я ему так понравилась, что он вдруг разоткровенничался со мной и рассказал, что у него когда-то была любовь на стороне. Он тогда уже был женат. Однажды, мол, оказался в деревне на картошке, и вот там, в колхозе, во время уборочных работ, он неожиданно страстно влюбился в одну девушку. Говорил, что красавица она была – просто отпад! Длинная русая коса чуть ли не до колен, пронзительно-голубые глаза и такой нежный взгляд, что можно с ума сойти. Короче, потерял академик голову – хотя он тогда, конечно, еще не был академиком – и девушку эту соблазнил. Правда, по большой обоюдной любви.
