Потом дед рассказал, что после нашего ухода все поиграли еще немного, уже нормально, «без дураков», что он бережет те деньги, которые Федор специально дал ему для проигрыша.
После завтрака я села к зеркалу гримироваться. Если до этого перед Артурчиком я представала в образе дамочки в светлом парике, эдакой светской львицей, то теперь буду легкомысленной девочкой-простушкой. Парик можно надеть черный, а также вставить черные линзы в глаза и нанести яркую губную помаду. Вряд ли в таком виде Артур узнает меня, если и заметит. Надев синий джемпер под пальто, я вышла из дома.
Я проторчала в машине возле подъезда Артурчика часа три, но не напрасно: ближе к вечеру он отправился со своей свитой в бар. Их было человек шесть. Артур заказал всем по коктейлю, молодежь принялась тянуть его через соломинки. Я расположилась в баре за столиком неподалеку от всех, заказала себе кофе и теперь медленно пила его, прислушиваясь к разговорам за столом Артура. Он хвастал друзьям своей вчерашней победой, рассказывал, как ловко он обставил старых придурков, угощал всех щедрой рукой. В баре молодежь торчала допоздна, я ушла раньше их.
На другой день я продолжила слежку. На этот раз Артур собрал друзей у себя дома. Я постояла некоторое время под дверью и послушала их разговоры – то, что долетало до меня. В семь часов Федор позвонил Артуру и пригласил его на игру в дом Ромы. Тот тут же объявил друзьям, что идет на важную встречу и ему пора собираться. Я тоже прыгнула в машину и отправилась домой гримироваться в Анжелику.
В девятом часу публика начала подтягиваться к дому Ромы Ковалевского. Мы с Федором прибыли, как всегда, вдвоем, под ручку прошли в зал, где уже отирался суетливый Артурчик. Мы подошли к нему, поприветствовали друг друга и обменялись светскими формальностями.
Сели играть. На этот раз было решено понемногу увеличивать ставки. Снова Артуру дали выиграть, на этот раз уже больше полутораста тысяч. Я видела, как загорелись его глаза. Федор-Эдуард подыгрывал Артурчику и вдохновлял его. Мой дедуля снова плакался о проигрыше, его товарищи по несчастью, «продувшиеся в пух и прах», тоже. Артур рвался в бой, как молодой застоявшийся конь. Он требовал, чтобы в доме Ромы играли каждый день, но ему дали понять, что здесь вообще-то не казино, здесь все-таки люди живут, а друзья и приятели собираются в этом доме от силы три-четыре раза в неделю. Артурчик скрежетнул зубами, но вынужден был согласиться с таким графиком игры.
