– И еще один нюанс, – сказала я.
– Что такое? – снова насторожилась она.
– Ехать за границу без денег, все равно что идти на пляж без купальника.
– Я-то уж думала!.. Насчет денег – тут все о'кей: деньги у меня есть. В конце концов, продам машину, квартиру… Только салон пока не буду: он мне прибыль приносит.
– Правильно, – поддакнула я, – уедешь жить в Италию, все это тебе будет не нужно. Лучше там положить деньги в банк: они у них надежные…
Мы расстались возле кафе. Маргарита поехала к себе домой, я сказала ей, что отправляюсь сейчас в ночной клуб со своим парнем, а сама на всех парусах помчалась к себе в коттеджный поселок.
Я открыла наш с дедом сарай, нашла там одежду, в которой Ариша в позапрошлом году красил забор, ограждающий участок, и рассмотрела ее: это были его старые брюки и куртка, перепачканные краской. Здесь же валялись и допотопные ботинки деда, ничем не лучше куртки. Нашлось даже ведерко с засохшей в нем краской и кистью. А в своей комнате я отыскала косынку, большие круглые очки без диоптрий и седой парик. Весь этот реквизит я бросила в сумку и прыгнула в свою машину.
Я зашла в подъезд, в котором жила Маргарита и поднялась на третий этаж. Как и в прошлый раз, я поднялась пешком и на цыпочках подошла к металлической двери, за которой стоял крик. На этот раз мадемуазель Марго устроила разборки со своим горе-художником. Все слова в ее монологе разобрать было трудно, но по отдельным, долетевшим до меня, я поняла, что она его попросту выкидывает из дома.
– …Изменщик!.. Козел блудливый!.. Мои деньги… Быстро собирай!.. Чтобы духу твоего… Моя квартира… Все мое!.. Ты здесь никто!.. Альфонс недоделанный!..
Через несколько минут из двери Маргаритиной квартиры со скоростью пробки от шампанского вылетел тот самый красавчик-щеголь. Он споткнулся на пороге, растянулся на лестничной площадке, а на спину ему полетели чемодан и мольберт.
– Маргуня! Маргуня!.. – запричитал щеголь.
– Пошел ты… я сказала! И попробуй только сунуться сюда – мои братья тебе ноги переломают! – Маргарита с грохотом захлопнула дверь своей квартиры.
Щеголь поднялся, потер ушибленную коленку и начал собирать разлетевшиеся по площадке вещи, а я, одетая в те самые костюм и ботинки, перепачканные краской, стояла к нему боком и упорно делала вид, что размешиваю в ведре краску. Я не боялась, что Маргарита узнает меня: во-первых, в такой ситуации ей ни до кого не было дела, а во-вторых, мой прикид очень смахивал на рабочий костюм тетки-маляра. К тому же у меня на глаза была надвинута косынка, под которой виднелся еще и седой парик, так что я выглядела как женщина пенсионного возраста.
