Его разбудил шум в кабинете, откуда раздавались голоса,— начиналась обычная, проводимая по понедельникам директорская планерка.
— Ну, давай! Что у нас по деньгам? — судя по хамским интонациям в голосе, это говорил директор завода Виктор Петрович Богданов.
— А что у нас может измениться? Как лежали на боку, так и лежим. Лучше уже не будет,— ответил ему чей-то усталый безразличный голос.— Свет, воду и телефоны включат только после погашения долгов, а денег и на текущие платежи нет. И не будет. Мы еще старые кредиты не вернули, так что новых нам никто не даст. Да и вообще с нами никто теперь дело иметь не хочет. Шарахаются, как от прокаженных.
— А что «Содружество»? Они же у нас акционеры, вместе эту кашу заваривали, так пусть и расхлебывать помогают! — возмутился Богданов.
— А директор филиала банка со мной даже по телефону разговаривать не захотел. Точно ведь знаю, что он на месте, а секретарша отвечает, что его нет. Лучше вам самому с ним встретиться, может чего и выйдет.
— Этот хряк, что здесь сидит, без команды из Москвы даже чихнуть боится — туда надо ехать. Ладно, подумаю. А ты пока, когда на второе полугодие будешь договоры на стоянку судов пролонгировать, арендную плату подними и авансовый платеж включи — пусть раскошеливаются. Прикинь, сколько можно набавить, чтобы нам первоочередные дыры заткнуть, а скоро, сам знаешь, ситуация переменится.
— Петрович, а с кем ты договоры продлевать-то собираешься? — вступил в разговор третий голос, в котором слышалась откровенная злость.— В субботу еще все снялись и ушли. У причальной только твой катер один и болтается, как... цветок в проруби.
— Фомич, ты чего несешь? Куда они от меня денутся? Где они еще такое место найдут? — директор хрипло рассмеялся.— Они же над своими яхтами, как дети малые, дрожат, не дай бог, царапина какая-нибудь, так чуть ли не в драку лезут.
— А чего им искать? Уже нашли. К Станиславичу все перебрались. Акватория у него, конечно, поменьше будет, зато спокойно. В тесноте, да не в обиде. Да и я к нему перехожу. Вот мое заявление. Подписывай! — и Фомич, видимо, протянул директору лист бумаги.— Караванным он меня берет. Наконец-то делом настоящим буду заниматься, а не дурака валять.
— Да я тебя... — начал было Богданов, но Фомич перебил его:
— А ты меня головорезами своими не пугай! Грош им цена в большой базарный день, если они твоих родных уберечь не смогли. Только думаю я, что это тебе за Иваныча кара свыше. Мы же с ним вместе сюда мальцами пришли, здесь вся наша жизнь прошла. А ты завод развалил и до такого паскудства довел, что стыдно сказать, где работаю. А ведь парнишкой-то ты сюда нормальным пришел, да скурвился... Подписывай давай!
