— Там они. Со Стасом на новом месте обживаются. А я пока еще здесь — трудно мне вот так взять и из России уехать, и Лешка при мне, чтобы скучно не было,— отозвался Иван.— А здорово вы тогда, дядя Петя, придумали «рабочие» документы для всех нас на одно и то же имя сделать.
— А ты думал!— самодовольно усмехнулся тот.— Твои же дети не отморозки одноразового использования, а ребята штучной работы! Твоей работы! — И, увидев, как помрачнел Иван, тут же добавил: — То не твоя вина, Ванюша, что так карта легла. Это судьба, сынок! Ее не объедешь! Я, может, тоже в детстве мечтал капитаном дальнего плавания стать, страны чужие посмотреть... А стал? Сам знаешь, кем я стал! — сказал он и, явно желая сменить тему, поднялся, со скамьи.—Пойду документы принесу.
Внимательнейшим образом просмотрев все бумаги, Иван долго молчал, глядя в землю; а потом задумчиво сказал:
— Я возьмусь за это, дядя Петя. Сам. Хотя Лешка,
конечно, возражать будет, что это его очередь,.— сами знаете, как у ребят с этим строго. Пусть это будет наше последнее дело в России, а потом мы с Лешкой к своим на Кипр уедем новую жизнь начинать.— И, возвращая документы, спросил: Как мне с Гиеной связаться, чтобы кое-какие нюансы уточнить?
— Не надо бы тебе с ним встречаться, Ванюша,— серьезно сказал хозяин.— Я же говорил тебе, что он предатель по самой сути своей.
— Да не волнуйтесь вы за меня, дядя Петя! — улыбнулся ему Иван.—Сами же не раз говорили, что я могу других осторожности учить.
— Ладно ! — вздохнул тот.—Объясню я тебе, как его найти. Но только, Ванюша, пусть они деньги на мой счет переводят, а уж я их потом на твой перекину, чтобы тебе самому нигде не засветиться.
— Хорошо,— согласился Иван.
В этот момент на ведущей от дома дорожке, держа в руках большую сковороду фыркающей и шкворчащей жаренной на сале яичницы-глазуньи, появилась Настасья. Увидев в руках у мужа какие-то бумаги, она с грохотом опустила сковороду на стол и, упершись руками в бока, грозно спросила:
— Ты на что это, старый, ребятенка подбиваешь?
— Какой «старый»? Какого «ребятенка»? — возмущенно закричали в один голос мужчины.
— Да ты меня никак, старый, за дуру держишь?— спросила Настасья таким приторно-ласковым голосом, что тут же стало понятно, что ее мужу грозы не миновать.
— Тетя Настя,— жалобно сказал Иван,— а молочка у вас не найдется? Настоящего? Деревенского?
— Конечно, найдется, сынок! — воскликнула она и бросилась в дом. А дядя Петя, глядя ей вслед, негромко спросил: — А, может, не надо тебе за это дело браться? А, Ванюша?
